Его подлинная страсть

Рука у бывшего директора ЦРУ была прохладной и сильной. Он уселся напротив и, не скрывая своего любопытства, стал разглядывать приехавшего эксперта.

– Это вас прислали провести расследование, – понял Мэтьюз. – Слышал о вас некоторые сплетни и слухи. Возможно, это были только сплетни. В любом случае любопытно будет посмотреть, что именно у вас получится.

Подскочил официант, и он попросил принести стакан яблочного сока и легкий салат на обед, отказавшись от мясных блюд. Дронго и Лоусон, не сговариваясь, последовали его примеру, однако заказали себе более сытные салаты с маринованной курицей. От спиртного Мэтьюз также отказался.

– Хочу ввести вас в курс дела, – сразу сказал он. Было понятно, что этот человек привык все решать сам. – Я интересовался делом этого умершего брокера. Его нашли в своем кабинете, рядом валялся пистолет. Он оставил записку, что не хочет больше жить, так как не надеется победить свою болезнь. На вскрытии врачи подтвердили у него онкологическое заболевание. На этом основании пришли к заключению о его самоубийстве. Все совпадало: записка, написанная рукой брокера, его пистолет, который валялся рядом, экспертиза патологоанатомов. И свидетели, которые были в соседней комнате, когда он стрелялся.

Официант принес сок, и Мэтьюз замолчал. Когда официант удалился, он продолжил:

– Специальный агент ФБР Томлинсон проверил факты, о которых я вам сообщил, пришел к выводу, что полиция действовала правильно, и согласился с решением закрыть это дело.

– Он все проверил? – уточнил Лоусон.

– Проверил, – кивнул Мэтьюз, – только он идиот, этот Томлинсон. Он верит бумажкам больше, чем живым людям. Погибшему брокеру было пятьдесят два года, и он не собирался умирать. Два года назад он вложил деньги в покупку большого дома для своей семьи в Атлантик-сити, решив перебраться туда и оставить свой дом старшей дочери. С рассрочкой выплаты в десять лет. И не дожидаясь конца этого срока, он переводит всю оставшуюся сумму долга и стреляется в этот день, когда наконец все формальности соблюдены и весь долг выплачен. Вы можете в такое поверить?

– Может, болезнь так на него подействовала? – спросил Дронго.

– Никакой болезни вообще не было, – дернул рукой Мэтьюз, – это было понятно с самого начала. Протокол вскрытия просто подделали. А самого брокера застрелили, выдав убийство за самоубийство. Или довели до самоубийства. Но наши кретины из полиции вместе с Томлинсоном поверили в эту сказку. А самое главное, что долг за дом был выплачен в день самоубийства брокера. И это уже не домыслы. Кто-то очень влиятельный и обеспеченный оплатил дом семье брокера. После чего тот и написал эту записку о своей болезни.

Мэтьюз выпил свой сок и жестом подозвал официанта:

– Принесите бутылку хорошего белого вина, – приказал он, только сначала покажите мне, что именно вы принесли.

Официант бросился выполнять его распоряжение.

– Вы уверены, что протокол вскрытия подделан? – уточнил Дронго.

– На сто процентов. Он был абсолютно здоровым человеком. И кто-то выплатил его долг за дом, составлявший более двух миллионов долларов, в день его «самоубийства». Вы видели таких самоубийц, господин эксперт? Или это такое своеобразное чувство долга перед своей семьей? Заплатить два миллиона долларов и убить самого себя, не позволив себе даже переехать в новый дом и порадоваться вместе со своей семьей! Это уже какая-то сверхглупость. Поэтому я уверен, что его смерть была насильственной. Можете в этом не сомневаться. Это доведение до самоубийства, что тоже является убийством по законам любой страны, тем более нашей.

– В таком случае нужно понять, кто был заинтересован в его смерти, – сказал Дронго.

– Для этого вы сюда и приехали, – напомнил Мэтьюз. – Я говорил с некоторыми своими друзьями и попросил их найти материалы дела. Вам выдадут копию решения суда, копию протокола вскрытия, копию самого дела, которое было закрыто. Поройтесь в нем. Я думаю, при желании там можно что-то накопать. Поищите, кто в последнее время входил в контакт с этим брокером и кому было выгодно его устранение. Все сделано очень умно и профессионально, наша уголовная шпана уже давно так не работает. Известные семьи мафии были в шестидесятые-семидесятые годы. Сейчас они превратились в жалкую тень своего былого величия. При современной технике и возможностях следствия мафиозные семьи кажутся дурацким анахронизмом прошлого века.

Официант принес бутылку вина, показал ее гостю. Тот достал очки, надел их, внимательно прочитал этикетку, затем сделал знак, разрешающий открыть бутылку. Официант откупорил бутылку и, подождав несколько секунд, налил немного вина в бокал Мэтьюза. Тот взял бокал, повертел в руках, принюхиваясь к аромату. Попробовал и удовлетворенно кивнул.

– Всем троим, – приказал он, даже не спрашивая, будут ли его собеседники пить или нет.

Официант разлил вино в бокалы. Мэтьюз поднял свой бокал. И ничего не сказав, выпил напиток маленькими глотками.

– И учтите, что дело закрыто, трупа уже нет, его кремировали и доказать практически ничего невозможно, – добавил он.