Его покорная невеста (СИ)

— На тебе запах другого мужчины, — я вздрогнула, когда Алессандро произнес эти слова. Он лежал с закрытыми глазами один, на широкой койке. Подразумевалось, что спать мы также будем вместе. Я пока старалась об этом не думать. Вообще не думать ни о чем.

Присела на кончик койки, сложила руки на коленях.

— Он взял тебя силой? — Император открыл глаза и посмотрел на меня. Этот взгляд словно вывернул душу наизнанку. Отметила, что он не спрашивает имени того, с кем я была, словно и так все знает. Я вспомнила нашу первую встречу и ту силу, которая пригибала меня к его ногам. Силу, которой было сложно противостоять. Как никогда раньше ощутила собственную слабость и зависимость.

— Нет, — тихо ответила, чтобы прекратить этот допрос.

— Ты отдалась по любви? — я заколебалась, не желая пояснять то, что с трудом понимала сама.

— Это была взаимная симпатия.

— Иди ко мне.

— Что?

— Иди ко мне, — чуть громче повторил Император непререкаемым тоном.

Я встала и пересела чуть ближе к нему, скукожившись и замерев в ожидании наказания. Я, его законная и признания невеста была с другим мужчиной. Это видели, об этом знали. Мое падение в собственных глазах было ничем по сравнению с моей виной перед Императором. И то обстоятельство, что мной управляли, не оправдывало меня в собственных глазах.

Он схватил меня за руку, и резко притянул к себе. Я почти упала на него, избегая касаться все еще не до конца зажившего ужасного рубца на груди. Но он словно не замечал сопротивления. Положил горячую ладонь мне на затылок и долго всматривался в мое лицо. А после для меня наступила уютная и прохладная тьма.

Когда я очнулась, обнаружила себя лежащей в постели, одетой и укрытой легким одеялом. Ближе к выходу Император, все еще слабый, но уже уверенно стоящий на ногах тихо разговаривал с целителем, который его лечил в тюремном госпитале.

— Сильное воздействие определенно имело место быть. Ваша невеста сейчас в шоке, хотя, возможно, сама этого не осознает. Вы правильно сделали, что ее усыпили. Порой люди могут проявить нестандартные реакции на вмешательство в свой разум.

— Например? — холодно спросил Император… бывший Император, хотя я не представляла, что Алессандро может быть кем-то другим. Только таким — облеченным властью, принимающий рискованные и жесткие решения, безжалостно карая.

— Зависит от того, чего именно хотели добиться от жертвы. Если это молодая женщина, могу только предположить, как она отнесется к вмешательству в свою голову и что сделала то долго, как осознала, что действует не по своей воле. Возможны эмоциональные всплески, желание умереть, нестабильность психики, попытки суицида.

Целитель замялся. Я чувствовала его смущение и желание как можно быстрее оказаться подальше отсюда.

— Благодарю за консультацию, метр Скай.

— Всегда в вашем распоряжении, — целитель поклонился и тут же вышел.

Император обернулся и перехватил мой взгляд, который я так и не успела отвести. Он подошел, слишком быстро преодолев расстояние между нами, и я пожалела, что каюта настолько мала.

— Ты слишком рано проснулась, — мягко произнес Алессандро, сильно меня удивив мягкости и заботе, которые слышались в его голосе.

— Почему вы со мной так после всего?

— А чего ты ждала? Ярости? Ненависти? Ревности? Да, я испытываю ярость к тому, кто принудил мою женщину войти в комнату к чужому мужчине. Ненависти? Я ненавижу того, кто воспользовался твоим состоянием, даже не утруждая себя в том, чтобы понять — ты не из тех, кто делает первый шаг, тем более, учитывая отсутствие у тебя опыта подобных отношений. Ревность? Как можно ревновать к насильнику?

— Нет, Алессандро, все было не так, Кайден не насильник, я сама ему себя предложила, — чтобы прервать его и не позволить сделать неверные выводы, я схватила Императора за руку. Почувствовала в ответ легкое пожатие и тепло кожи.

— А он тобой с готовностью воспользовался, — в трактовке Императора все выглядело низко и цинично, но отрезвляюще. — Ты слишком сильно пострадала морально, если не физически, чтобы могла ясно мыслить. Много лет назад жертвы менталистов проходили долгую реабилитацию и не всегда исцелялись полностью.

— Не нужно ненавидеть Кайдена еще больше. Мне кажется, если бы не Карающий, у тебя с братьями был бы шанс найти общий язык. Вы одна кровь.

— Для нас троих уже слишком поздно, — резко возразил Император, — их сознания и души отравлены. Ненавистью, жаждой мести, чужой волей. Что от них осталось своего? Знала ли ты братьев настоящих, а не тех, какими они хотели казаться? Разве не поэтому ты сейчас здесь, со мной?

Я закусила губу, пытаясь не заплакать после слов Императора. Но… сознавала, что он в какой-то мере прав. Ведь именно потому, что я утратила доверия к Кайдену, а попросту говоря, испугалась его возможный действий, я теперь здесь. Трусливо? Возможно. Означало ли это, что моя любовь была недостаточно сильна, чтобы преодолеть все? Вероятно. Но как оказалось, для меня важнее сохранить контроль над собственным разумом и не позволять больше использовать себя.