Его последняя гонка

Он делает глубокий вдох, и я вместе с ним, выдыхает, но задерживаю дыхание. Этот воздух должен оставаться во мне, пока он сделает все до конца. Его доска переваливается через край, и я автоматически закрываю глаза. Когда я их открываю, он уже по другую сторону трапа, и завершает свой первый трюк Crippler (прим.пер.: Смещённое вращение, когда райдер делает 180 флип. То есть, райдер вращается в воздухе на 90 градусов, делает флип и докручивает 90 градусов, выезжая в своей стойке (в пайпе). Такое трогательное название. Это определенно не заставит девушку волноваться.

Я знаю, что Реми предпочитает участвовать в этом соревновании. Пять трюков, The Crippler, фронтсайд с двойным смещением, бэксайд, метод эйр и заканчивается Yolo Flip (сальто). Трюк, прославленный двумя предыдущими сноубордами.

Таков план. Если все пойдет хорошо.

Пока все хорошо. Доска Реми в воздухе, его тело правильно выровнено, а руки в нужном направлении, когда он приземляется после прыжка на второй трюк.

— Боже мой! – я крепче сжимаю колено, меня переполняют эмоции, а из глаз текут слезы. Почему девушки плачут в самые неожиданные моменты? Когда мы злимся. Грустим. И, очевидно, когда мой парень в стрессовой ситуации.

Реми приземляется на свой четвертый трюк, метод эйр, и скользит своей доской по дну трубы к вершине, готовясь к последнему трюку. Его доска взлетает в воздух, и Рейган сжимает мою руку. Она наклоняется вперед, ее тело напрягается, а тело Реми извивается в воздухе. Доска скользит над его головой, когда он завершает необходимые повороты к одному из самых сложных трюков.

Он справился! Реми достигает конца трубы, и я выдыхаю, наконец, задерживаемый мной воздух. Рейган поднимает меня с трибуны, не отпуская моей руки, но нашими соединенными руками хлопает и кричит своему брату.

Мы быстро обнимаемся, прежде чем она поворачивается к родителям, втягивая меня в толпу. Мы все еще должны ждать, пока судьи оценят его пробег, и есть еще шесть человек, который выступают следом за ним – включая одного американца – но Реми не собирается набирать основные очки за выполнение всех этих трюков за один проход.

Мой парень крутой.

Проходит еще одно мгновение, прежде чем толпа начинает успокаиваться, люди один за другим занимают свои места, чтобы посмотреть следующего спортсмена. Он следует по тому же стартовому движению, но мои нервы не выдерживают. Я все еще беззвучно повторяю, чтобы он упал, но теперь, когда Реми закончил свой пробег, больше никто ничего не может сделать.

— Извините. Извините. – Первый ряд зрителей поднимается, и многозначительно смотрит на симпатичную, маленькую брюнетку, которая беспардонно отталкивает их с дороги.

МакКена останавливается передо мной, и наклоняется, чтобы не мешать обозрению.

– Реми хочет тебя видеть.

Я смотрю на нее.

– Что ты имеешь в виду? Реми хочет меня видеть?

Это Зимние Игры. Самая большая конкуренция. Я не увижу его до церемонии награждения.

У нас есть распорядок.

Ему нельзя отклоняться на рутину.

Она качает годовой и поднимает руки.

– Понятия не имею. Он заставил меня пообещать, что я приведу тебя в зал ожидания. Я бы очень хотела это сделать до того, как меня уволят.

Рейган встает.

– Мы все пойдем.

МакКена качает головой.

– Нет, только Марли.

— Ты уже уходишь? – кричит кто-то на трибуне позади нас.

Рейган поворачивается и бросает на толпу неприязненный взгляд. МакКена смотрит на меня выпученными глазами, молча советуя поторопиться.

– Пожалуй, я пойду. – Я следую за ней вдоль ряда кресел и вниз по широкой лестнице.

— Все в порядке? – спрашиваю я, когда она протискивается в большую металлическую дверь.

Девушка останавливается в огромной просторной комнате, где нет ничего, кроме плиточного пола и бетонных стен. МакКена поворачивает обратно.

– Я уверена, что все в порядке, — говорит она, перекрывая шум переполненной комнаты. – Ты же знаешь этих спортсменов. Они такие привередливые. Понятия не имею, как ты терпишь их так долго.

Глаза девушки становятся шире, когда я смеюсь над ее оценкой спортсменов.

— Я… я не хотела, — заикается она. – Я имею в виду работу на них…

— Может быть настоящей сукой, — заканчиваю я за нее. – Не беспокойся. Я поняла.

Видя, что я не собираюсь отчитывать ее или втягивать в неприятности с боссом, МакКена нервно смеется.

– Во всяком случае, Реми велел мне, чтобы ты ждала здесь. Он поднимется на гору, но это займет всего несколько минут.

— Хорошо, спасибо. – Сбитая с толку тем, почему я здесь, я стараюсь не беспокоиться о том, что заставило Реми нарушить протокол.

Я пытаюсь, но не получается. Образы того, как он повредил колено в конце трубы, заполняют мой разум. Каждый сценарий того, как это могло произойти. У него была многолетняя практика маскировки боли. Он точно мог закончить свой пробег так, чтобы никто не узнал.