Его проклятая Любовь

Мужчина понимал, что нужно действовать по-взрослому. Снова набрал номер своего армейского товарища.

— Алло, Артур… У меня сын пропал пару часов назад, не могу связаться с ним, сердце не на месте. Подсоби по старой дружбе, а?… Особые приметы? — Валерьян пытался вспомнить что-то важное и значимое. — Волосы каштановые, коротко-стриженые, был одет в белую футболку и серые штаны. Ах да и еще… С ним девушка была в темно-синем халате, вроде шатенка или русая. Может быть, это тоже пригодится. Хорошо, дорогой, жду любых новостей…

Глава 20

Макар

— Знаесъ, если бы ты есо сто-то зрать сооблазила, я бы вообще подумал, сто ты настоясчая волсэбница. — Улыбнулся я, одновременно с этим недовольно морща нос и касаясь пальцами к своим кровоточащим губам. Они неприятно ныли, и я даже чувствовал в них слабый пульс.

Положа руку на сердце, могу сказать, что это на самом деле самая сумасшедшая ночь в моей жизни. Вот реально, я никогда не искал приключений на свою жопу. А сегодня они сами меня находят, словно в моей заднице вырос притягивающий их магнит. Еще немного, и я реально начну думать, что это Зубная фея постаралась…

— Ну я… — девушка замямлила, ее глазки опустились на землю, а щеки стали еще более красными чем были после ее «поцелуя». Да ладно, что я — ханжа какой-нибудь. Все понимаю, чмокнула в знак благодарности, я все-таки спас ее от гадов. — Если найти кусок хлеба, можно помокать Ваши треники! — рассмеялась Люба, а я вздернул бровь.

Оказывается, девочка тоже умеет шутить. Только шутку ее я не понял. Причем тут…

— Твою зэ мать! — это я опустил взгляд на мои серые треники, которые были полностью измазаны чем-то липким и гадким. Скривив губы, коснулся пальцем к этой противной субстанции с очень липкой консистенцией. — Фу… — меня чуть не стошнило. — Я дазэ представить боюсь, сто это за хадость счас на мне.

Девушка хихикнула, а я опять улыбнулся ей в ответ. И что вы думаете? Губы снова адски разболелись, и я машинально коснулся их своей рукой. Чтоб его, рукой, которой только что обследовал непонятное нечто, прилипшее к моим спортивкам.

— Церт! — завопил я. По телу пробежалась дрожь, и я с огромным трудом сдерживал свои рвотные позывы. Потому что не дай Бог сейчас еще желудочным соком обжечь и без того поврежденную кожу. — Люба! Вытли это немедленно! Фу… Я счас подохну от этой отравы… — Встал напротив нее, истерически размахивая пальцем и требуя мне помочь.

— Да не переживайте, Макар. Вот дядя Сева Беззубый вполне себе нормально выглядит…

— Ага, нолмально. Ты думаесъ, ему зля дали кликуху Беззубый. Питается всякой гадостью, вот и потелял где-то все свои зубы. Я без одного вот нолмально лазговаливать не могу. Люба!!!! — девушка закатила глаза, продолжая улыбаться.

— Ну ладно! — она натянула рукав огромного отцовского халата на свой кулак и аккуратно, стараясь не делать мне больно, коснулась махровой тканью моих губ.

Я сглотнул… Потому что словно завороженный следил за каждым ее движением, как наркотик впитывал каждое ее прикосновение. Что за фигня? Меня пугало то, какими глазами я смотрел на Любу. Почему-то она начинала мне нравиться, и я делал все, чтобы убедить себя самого, что все это бред.

— Ай, больно зэ. Никакой незности в твоих луках, Люба. Словно халат не махловый, а иголковый! — врал и визжал я, отчего Люба стала действовать еще медленнее и аккуратнее. Чувствовал себя болваном… Но в то же время мне было так приятно, что кто-то обо мне «заботится».

— Макар, если бы Вы молчали, то Вам бы не было так больно.

— Так завуалилованно мне еще ни лазу не говолили заткнуться. — Обиделся я, а Люба закатила глаза.

— Все готово. Остатки можете слизать, уверена, от такой маленькой дозы «отравы», — слово взяла в воздушные кавычки, — с Вами ничего плохого не случится, а Ваши зубы не пострадают.

— А мозэт лучше ты, а? Своим остлым язычком? Как там говолят: поцелуй — сладкий нектал. Заодно и наколмишь! — высунул я язык, чтобы показать свою обиду.

— Уже не нужно, Вы сами… — высунула язык Люба в ответ. А до меня дошло, что я реально уже облизал свои губы. — Ммммм, а ничего так… — снова лизнул губы. — Казэтся, йогулт… Тоцьно йогулт, клубничный.

— Ой, Макар… Вам все бы только шуточки шутить. — Обиженно фыркнула девушка, направившись вперед. Я шел следом, напевая, как мог, знакомые из детства песенки.

Почему-то мне было весело. Так, что я даже стал сомневаться, действительно ли это был йогурт.

— В юном месяце аплеле, в сталом палке тает снег, и веселые кацели нацинают свой лазбег…

— Ну хватит, Макар! — Люба прижимала ладони к ушам. — Вы сейчас всех жителей города разбудите.

— Да пусть плосыпаюца. Поцему я долзэн тут стладать, а они все спят? — снова улыбнулся я. — Куда уходит детство, в какие голода! — опять драл я свое горло.

— Макар? — Люба вдруг остановилась, как-то подозрительно уставившись на меня.

— Сто? — не понимал я ее настороженного взгляда.

— А у Вас случайно нет аллергии на лактозу? — озадаченно моргала ресницами, уверен, еле-еле сдерживая смех.

— Нет, только на арахис. А что ты вдруг спрашиваешь? — не понимал я.