Его прощальный поклон. Круг красной лампы (сборник)

Дверь, которую он, уходя, закрыл за собой, теперь была открыта, и прямо за ней, освещенный тусклым светом лампы, стоял саркофаг. Три минуты назад он был пуст, Смит мог бы поклясться в этом. Но теперь в нем находилось худое тело его страшного обитателя, которое неподвижно стояло, устремив черное иссушенное лицо к двери. Фигура была безжизненна, но, когда Смит всмотрелся в крошечные глаза на дне глубоких черных глазниц, ему показалось, что в них блеснула живая искорка, какой-то едва различимый признак разума. Это настолько его поразило, что он совершенно забыл о том, зачем возвращался, и продолжал стоять и смотреть на жуткую тощую фигуру, пока донесшийся снизу крик его друга не заставил его вздрогнуть и прийти в себя.

– Давай же, Смит! – прокричал Хасти. – Он ведь там умереть может. Скорее! Наконец-то, – добавил он, когда студент-медик снова вышел на двор. – Придется устроить забег на короткую дистанцию. Это почти в миле отсюда, и нам нужно уложиться в пять минут. Человеческая жизнь больше, чем какой-нибудь спортивный приз, стоит того, чтобы побегать.

И друзья бросились в ночь. Они мчались, не останавливаясь, до тех пор, пока, задыхаясь и чуть не падая с ног, не добежали до маленького коттеджа у реки. Молодой Ли, весь мокрый и безвольный, словно поднятое со дна водное растение, лежал на диване. В черных волосах его была зеленая речная тина, вокруг свинцово-серых губ хлопьями висела белая пена. Рядом с ним, стоя на коленях, его товарищ Харрингтон растирал ему руки, пытался вернуть тепло в закоченевшее тело.

– Думаю, он еще жив, – сказал Смит, приложив руку к его груди. – Поднесите к его губам часы. Да, стекло слегка затуманилось. Хасти, бери его за одну руку и делай, как я. Скоро мы его откачаем.

Десять минут, не произнося ни слова, они наполняли воздухом и опорожняли легкие бесчувственного юноши, а потом тело его содрогнулось, губы затрепетали, веки дрогнули и раскрылись. Трое студентов радостно зашумели.

– Давай, просыпайся, старина. Ну и заставил ты нас поволноваться!

– Вот, сделайте глоток. Во фляге бренди.

– Он пришел в себя, – сказал его компаньон Харрингтон. – Господи, как же я испугался! Я сидел тут, читал, а он вышел прогуляться к реке. Потом я услышал крик и всплеск. Я выбежал, и к тому времени, пока нашел его и сумел выудить из воды, жизнь уже почти покинула его. Симпсон с хромой ногой не мог за врачом идти, поэтому бежать пришлось мне. Уж и не знаю, что бы я без вас делал. Вот так, дружище, садись.

Монкхаус Ли приподнялся на руках и обвел комнату ничего не понимающим взглядом.

– Что со мной? – спросил он. – Я был в воде… Ах да, я вспомнил.

Глаза его наполнились страхом, и он закрыл руками лицо.

– Как вы туда упали?

– Я не падал.

– Как же вы оказались в воде?

– Меня столкнули. Я стоял на берегу, что-то подошло ко мне сзади, схватило и, как пушинку, швырнуло в реку. Я ничего не слышал и не видел. И все-таки я знаю, что это было.

– Я тоже, – прошептал Смит.

Ли вскинул на него удивленные глаза.

– Так вы узнали! – воскликнул он. – Помните мой совет?

– Да, и начинаю думать, что воспользуюсь им.

– Не знаю я, парни, о чем это вы толкуете, – заговорил Хасти, – но на вашем месте, Харрингтон, я бы уложил Ли в постель. Когда он наберется сил, у вас еще будет время все обсудить. Ну а мы с тобой, Смит, теперь, я думаю, можем оставить его. Я возвращаюсь в колледж, если тебе в ту же сторону, по дороге можем поговорить.

Однако на обратном пути они почти не разговаривали. Голову Смита переполняли мысли о происшествиях того вечера: исчезновение мумии из комнаты его соседа, шаги, которые он услышал рядом с собой на лестнице, возвращение, поразительное, необъяснимое возвращение этого вселяющего ужас чудовища, а теперь еще и это нападение на Ли, второе нападение на неугодного Беллингему человека. Все это крутилось у него в голове, смешиваясь с воспоминаниями о тех необычных обстоятельствах, при которых произошло их знакомство, и десятками других, не таких значительных происшествий, которые и раньше заставляли его ощущать неприязнь к своему соседу. То, что раньше было лишь неясным подозрением, смутной фантастической догадкой, неожиданно обрело форму и предстало перед ним неоспоримым железным фактом, не вызывающим ни тени сомнения. Но как такое могло быть? Это же невозможно! Неслыханно! Это выходило за рамки всего, что было известно человечеству о природе вещей! Любой человек со стороны, даже друг, который сейчас шел рядом с ним, просто сказал бы, что его подвели глаза, что мумия все это время находилась на месте, что молодой Ли споткнулся и упал в реку, как спотыкаются и падают в реку все остальные люди, и что при больной печени лучше всего помогают пилюли синего цвета. Он почувствовал, что и сам сказал бы то же самое, если бы к нему обратился кто-нибудь с подобным рассказом. И все же Смит готов был поклясться, что у Беллингема на уме было убийство и что в руках его находилось такое орудие, которым за всю печальную историю преступности еще не пользовался никто.