Его прощальный поклон. Круг красной лампы

– Возможно. Но, насколько я знаю, именно сейчас в Лондоне находится доктор Энстри, крупнейший специалист по тропическим болезням. Хотите вы того или нет, я сейчас же отправляюсь за ним. – И я решительно развернулся к двери.

Никогда в жизни я еще не испытывал такого потрясения! Молниеносным тигриным прыжком умирающий выскочил из кровати и встал между мною и дверью. Я услышал, как в замочной скважине громко щелкнул ключ. В следующий миг он, пошатываясь и обливаясь потом, вернулся в кровать. Это невероятное напряжение лишило его остатка сил.

– Силой ключ вы у меня не заберете, Ватсон. Попались, друг мой! Теперь вы останетесь здесь до тех пор, пока я не решу вас выпустить. Но ничего, не горюйте, – все это он говорил задыхаясь, через силу. – Вы ведь действительно хотите мне помочь. Да, я это прекрасно понимаю. Ничего, у вас еще будет возможность сделать по-своему, только сначала дайте мне набраться сил. Ждите, Ватсон, ждите. Сейчас четыре часа. В шесть вы сможете уйти.

– Это же безумство, Холмс.

– Всего два часа, Ватсон. Я обещаю, в шесть вы уйдете. Вы согласны подождать?

– Похоже, у меня нет выбора.

– Это точно, Ватсон. Спасибо, не нужно поправлять мне постель. Пожалуйста, не подходите. Еще, Ватсон, я хочу поставить одно условие. За помощью вы обратитесь не к тому человеку, о котором говорили, а к тому, кого я вам назову.

– Как скажете.

– Это два самых разумных слова, которые вы произнесли с тех пор, как вошли в эту комнату. Вон там книги, можете брать. Я немного обессилел. Интересно, как чувствует себя электрическая батарея, которая пытается передать ток через непроводник? В шесть, Ватсон, мы продолжим разговор.

Однако случилось это намного раньше обозначенного времени и при таких обстоятельствах, которые поразили меня ничуть не меньше, чем его прыжок к двери. Некоторое время я молча стоял, глядя на фигуру, затихшую в кровати. Лица его почти не было видно из-под одеяла, судя по всему, он уснул. Конечно же, заставить себя читать в такую минуту я не мог, поэтому стал ходить по комнате, рассматривая фотографии знаменитых преступников, которыми были увешаны все стены. Наконец, ноги привели меня к камину. На его полке были беспорядочно разбросаны всевозможные трубки, табачные кисеты, шприцы, перочинные ножи, револьверные патроны и прочая дребедень. Посреди все этого я заметил небольшую черно-белую коробочку из слоновой кости с выдвижной крышкой. Вещица была довольно любопытная, поэтому я протянул руку, чтобы взять ее и рассмотреть получше, но вдруг…

Холмс издал такой страшный крик, что его, наверное, было слышно и на улице. От этого душераздирающего вопля волосы зашевелились у меня на голове, я весь похолодел. Развернувшись к нему, я увидел его перекошенное лицо и безумные глаза. Окаменев от страха, я стоял с коробочкой в руках.

– Положите! Положите на место сейчас же, Ватсон… Сейчас же, слышите? – Издав облегченный вздох, он повалился на подушку, когда я поставил коробок обратно на каминную полку. – Я ненавижу, когда прикасаются к моим вещам, Ватсон. Вы же это знаете. Нет, я этого не вынесу. Хорош доктор… Вы своего пациента до сумасшедшего дома довести можете! Посидите спокойно, друг мой, позвольте мне немного отдохнуть!

Это происшествие произвело на меня тягостное впечатление. Безумное и беспричинное волнение, совершенно нехарактерная для него грубость прямо указывали на то, как помутился его разум. Нет упадка прискорбнее, чем упадок великого ума. В ожидании назначенного часа я сидел, предаваясь горестным мыслям. Он, похоже, следил за временем так же внимательно, как я, поскольку, едва часы показали шесть, заговорил все тем же лихорадочным голосом.

– Итак, Ватсон, – произнес он, – у вас с собой есть мелочь?

– Да.

– Серебро?

– Да, и немало.

– Сколько полукрон?

– Пять.

– Эх, мало, мало! Как неудачно, Ватсон! Ну да ладно, положите их в карман для часов. А все остальные деньги – в левый карман брюк. Спасибо. Это уравновесит вас намного лучше.

Все это походило на бред сумасшедшего. Он содрогнулся всем телом и снова издал звук, похожий одновременно на кашель и на всхлип.

– Теперь, Ватсон, зажгите газ, только очень аккуратно, ровно наполовину. Умоляю вас, Ватсон, будьте внимательны. Так, отлично, спасибо. Нет, штору задергивать не надо. Теперь я вас попрошу положить на стол несколько писем и газет, так, чтобы я мог до них дотянуться. Благодарю вас. Теперь что-нибудь из этого мусора на каминной полке – туда же. Прекрасно, Ватсон! Вон там – щипчики для сахара. Возьмите, пожалуйста, ими коробочку из слоновой кости и положите ее здесь, среди бумаг. Хорошо! Ну, а теперь вы можете сходить за мистером Кэлвертоном Смитом, он живет в тринадцатом доме на Лоуэр-Бэрк-стрит. Честно говоря, желания идти за врачом у меня поубавилось, поскольку разум несчастного Холмса находился в таком плачевном состоянии, что мне теперь оставлять его одного было просто страшно. Однако он настаивал на встрече с названным человеком с той же горячностью, с которой совсем недавно отказывался кого-либо видеть.

– Что-то я не припомню такого имени, – заметил я.