Его птичка [полная книга]

– Задержи эту мысль, – резко высказался я, прикрыв ей рот поцелуем и наскоро натянув брюки, помчался до машины. Там на заднем сидении так и лежали упакованные драгоценные серьги. И ушки Ани о них напомнили.

Когда я вернулся, она сидела на подоконнике, вглядываясь в раскинувшееся море московский ночных огней.

Я подошел сбоку, не дав повернуть её голову, и прижался губами к прохладной, чуть влажной коже на шее…

Меня торкнуло. Словно это мимолетное касание прошлось по нервным окончаниям, а сам я стоял на крыше несущегося состава под названием «желание» и ловил ртом потоки ветра.

Еще немного и просто полечу вниз, в эту бездну страсти и болезненной неправильной привязанности.

– Иногда Анют нужно просто сесть в поезд и не думать о том, куда он тебя везет.

– Значит он есть. Подвох.

– Разумеется, – ухмыльнулся я своей умнице, вглядываясь в отражение лица в оконном стекле. – Я ведь обещал не врать.

– И…

– Но и не обещал, что скажу все.

С этими словами я развернул ее к себе и очень удобно устроился между раскинутых ног. Он крепко меня ими обхватила и прижалась к шее губами.

– Что у тебя в руках? – игривым шепотом спросила Аня, очевидно все-таки решив сесть со мной в поезд.

– От тебя ничего не скроешь.

Я медленно отвел ее волосы назад, наслаждаясь мягкостью и естественным блеском. А затем погладил мочки ушей, снял серьги кнопочки и сам вдел новенькие блестящие капельки.

Аня внимательно следила за моими действиями насколько это возможно и почти не дышала. Такая вот привлекательная, мраморная статуэтка в моих руках.

И вроде бы хрупкая, но сильная. Она ожила, только когда я отошел назад, чтобы полюбоваться на фантазию, гревшую меня одинокими ночами. Только Аня не была обнаженной, но это поправимо. Она сама исправит недоразумение.

Но сначала она подняла руки к ушкам, нащупав шершавую поверхность украшения, и широко раскрыла глаза. К зеркалу она бросилась с таким восторженным визгом, что я и сам невольно улыбнулся. Не зря потратил полсотни тысяч рублей.

А за такой взгляд можно отдать еще пол сотни.

– Рома, они такие красивые и, наверное дорогие.

– Дорогие, – не стал я спорить, наблюдая как она крутится у зеркала, то поднимая волосы наверх, то распуская, то убирая их за уши и все время рассматривая подарок. Мой подарок, моей женщине.

– Я ведь могла бы сейчас начать возмущаться, что ты опять пытаешься меня купить, что я в итоге так и осталась для тебя девочкой по вызову.

– Но…

– Но не буду, – кинулась она ко мне и опрокинула на кровать, целуя везде, куда только могла дотянуться. – Потому что вот прямо сейчас я очень счастлива.

Я поднял малышку на руку и прошел к стереосистеме. Там быстро нашел нужный трек того самого Людовика и уже через пару секунд мою большую студию залила приятная фортепьянная музыка.

И Аня конечно поняла все правильно, поэтому спрыгнула с меня, усадила на кровать, как единственного зрителя.

– Кажется, я обещала станцевать.

И она танцевала, а я понимал, что несомненно такое сокровище достойно большой сцены. Несмотря на то, что сейчас движения были плавными, манящими, сексуальными, я видел и то, как она бы двигалась в своем балетном жанре. На пуантах. По бьющим по глазам светом софитов.

Она изгибалась упругой тростинкой, медленно, слишком медленно расстегивая пуговицы розовой рубашки. Отбрасывала волосы с лица и проводила язычком по губам. Она ласкала меня взглядом, то поднимаясь на носочки, то растекаясь по полу. Когда рубашка все-таки была сброшена меня уже потряхивало, от самого вида этого прелестного тела, розовых сосков и такого манящего треугольничка между ног.

Гладко выбритого, как я и люблю. Она виляя попой, уползала от меня все дальше, но постоянно посматривая из-за плеча.

– Синицына, – сказал, прочистив горло. – , если не хочешь быть раскатанной по полу, то иди сюда.

И я черт возьми наслаждался тем, как блестят бриллианты в ее ушах, и тем как блестят бисеринки пота на ее теле. На ней больше ничего не было, кроме драгоценного украшения, мелькавшего из-за завесы темных волос.

Но самое главное глаза. Она смотрели на меня и в них ярче любых камушков горела любовь. Аня дарила ее мне, возбуждая и без того стоящий колом член своей ладошкой. Водила ею то вверх, то вниз.

Она мне не ответила. Не сказала будет ли она со мной жить, а я хотел, чтобы она была уверена на все сто. Поэтому, сдерживая порыв просто нагнуть ее и трахнуть, уложил на край кровати, а сам сел перед ней на колени, опаляя своим дыханием ее нежную киску. Она вздрогнула от прикосновения моих пальцев.

– Рома, я так стесняюсь, когда ты так садишься. Сразу вспоминается, что ты врач.

– Хорошо, что не гинеколог хочешь сказать?

Она звонко рассмеялась.

– Я бы не стала спать с гинекологом. Как подумаю, что он постоянно лазит туда, ко всем. Бр, – повела она хрупкими плечами.

– Стала бы, будь это я. Но ты права, в этом есть своя неприятная сторона. В твоей же сладкой писечке, нет ничего постыдного, потому что она прекрасна, и только моя. Верно? – прорычал я, резко вставляя палец внутрь, чувствуя, как его обволокли стенки влагалища.

– О, да, – пискнула она и выгнулась. – Только твоя.