Его счастье (СИ)

− Саймон, — обратилась Кэтрин, − не проводишь ли ты леди Уоррен в свои покои? Нехорошо оставлять гостью одну, она плохо знает дом.

Мать натянула такую улыбку, что любой другой человек ощутил бы прилив страха и тревоги. Она опять его принуждала к общению с Шарлоттой! И если бы не сказанная вдогонку самой девушкой просьба: «Ваша светлость, я очень боюсь заплутать в этих темных коридорах. Я буду счастлива, если хозяин дома составит мне компанию», Саймон развернулся бы тут же и ушел без оглядки. Еще ни одной горничной поблизости, которая выполнила бы за него эту работу. Однако придется поддерживать статус джентльмена. Он же, в конце концов, герцог!

− Конечно, − процедил он сквозь зубы, − я составлю компанию леди Уоррен.

Саймон подставил локоть Шарлотте, обернувшись напоследок к матери:

− Леди Лендская, напомните мне, пожалуйста, завтра вызвать врача на дом.

− Для кого же? — изумленно повернулась она.

− Для вас, миледи. Раньше, если и не было причин для опасений, то теперь в вашем возрасте стоит побеспокоиться о здоровье. А кто же еще сделает это, как не ваш любимый сын!

Кэтрин гневным взглядом провожала уходящую пару. Саймон шел с ощущением, будто ему в спину втыкают иголки. Его настигло облегчение только когда они завернули за угол, скрывшись с поля зрения Кэтрин.

Подходя к лестнице, он пропустил Шарлотту вперед. Они медленно поднялись наверх. Все это время она безуспешно пыталась завести разговор, но каждый раз он обреченно заходил в тупик. Вероятно, потому, что Саймону не хотелось его поддерживать. Не было ни сил, ни желания. Шарлотта была так же ясна и прозрачна, как стекло. Говоря с ней, можно запросто угадать ее ответ. Ее цель, желания и мотивы были как на ладони. И все же он не хотел давать девушке ложную надежду, чтобы не пришлось в будущем соответствовать ее ожиданиям или делать больно. Было бы нечестно, разговаривая с ней, все время при этом думать о другой. Саймон знал о ее семье только то, что отец Шарлотты был одним из богатейших промышленников страны в области текстиля. Меньше всего сейчас ему были нужны проблемы с влиятельным отцом девушки, которая хочет за него замуж.

Удачно, что освещение было тусклым, потому что Саймон посветлел в лице, увидев на углу комнату Шарлотты.

− Миледи, ваша комната. − Он указал на дверь.

Лицо девушки было расстроенным.

− Приятных сновидений, − черство обронил Саймон.

Он повернулся, собираясь идти отсюда как можно быстрее. Наконец этот день закончен, и больше его сегодня ничто не будет тяготить.

− Подождите, ваша светлость! — Шарлотта встала на его пути, и Саймон изумился. — Вы не могли бы завтра мне показать ваш парк и окрестности. Я еще ничего здесь не знаю, а мне все-таки предстоит тут жить… − Саймон от неожиданности закашлялся, − неделю.

Для леди настойчивость Шарлотты превышала всякие нормы. Саймон чуть не подавился собственной слюной, когда она заговорила о стремлении поселиться здесь. Ему сразу вспомнились слова своего друга Хью про гарпий, жаждущих его заарканить. Завлекая своей красотой, они подбираются все ближе и ближе. И когда пути назад уже нет, ты открываешь глаза, обнаруживая, что окован толстыми цепями, выбраться из которых будет более невозможно. Но Саймона не взять так просто, как многих других. Был бы здесь Хью, он бы помог ему избавиться от назойливых женщин. Жаль, что рядом нет этого дамского угодника.

Он не смог приехать в его имение по неизвестной для Саймона причине. Он был очень заинтригован, так как во время их последнего разговора Хью был сам не свой и очень скрытный. Но Саймон в мыслях поставил на то, что друг опять подался в разгульные сборища и вечеринки, а ему не сказал, чтобы не выслушивать лекции по морали. И, тем не менее, в глубине души Саймон тешил надежду на приезд Хью, который всегда любил неожиданные появления.

− Леди Уоррен, − спокойно говорил он, − сегодня от вас исходят весьма смелые просьбы. Вы же в курсе, что завтра утром состоится всеобщая экскурсия по поместью.

Шарлотта сделала к нему шаг вперед.

− Я знаю, ваша светлость. И все же я рассчитываю на некоторые привилегии. − Ее голос был трепетным и взволнованным. — Саймон…

Он опешил. Называть его по имени могли лишь близкие люди, и их он мог посчитать по пальцам. Наглость девушки, ставшая последней каплей, вновь раздосадовала его, однако вылилось только в его резком тоне и холодной отстраненности.

− Леди Уоррен, называть меня по имени могут лишь члены семьи, а вы таковой не являетесь. Не ухудшайте ситуацию и не подрывайте свою добродетель, в которой я стал уже сомневаться. Пожалуйста, миледи, вернитесь к себе в комнату и подумайте над этим. Доброй ночи, − оборвал Саймон и ушел.