Его семья

Оля несла в одной руке пышный букет, а в другой — красивый портфель с букварем и тетрадью. Рядом с ней важно шагала Галочка. Она несла розу, выдернутую из Олиного букета, и старенькую мамину сумку с книжкой-раскладушкой. На ней даже был серенький фартучек, который Нина наспех разгладила по настойчивому требованию Галочки.

Девочки шли молча, молчала и Нина. Она была взволнована видом Оли, которая казалась ей сегодня почти взрослой.

«Как быстро летит время! Просто не верится, что у меня уже такая большая дочка, что мне уже двадцать пять лет…»

Нина ревнивым взглядом окидывает каждую девочку в коричневом и белом. Присматривается, оценивает, сравнивает. Нет, ее дочка лучше всех. Она может гордиться своей дочкой…

В это утро взрослые уступили место на улицах детям. Сегодня их день. Им принадлежат и эти тротуары, и мостовые, и большие светлые здания с длинными коридорами и просторными классами, с новенькими партами и блестящими черными досками. И они идут, юные хозяева города, и все — от семнадцатилетнего юноши до семилетнего мальчика — полны сознанием собственного достоинства.

Школа встретила Нину с дочками веселым шумом и радостной суетой. Небольшой двор был заполнен школьниками, и казалось, будто перед высоким зданием расцвела огромная живая клумба.

Первоклассников можно было узнать сразу. Они стояли у крыльца школы, испуганные и притихшие, держась за руки своих родителей, не менее взволнованных, чем сами дети.

Подталкивая вперед Олю и Галочку, Нина пробралась к крыльцу и сразу же увидела Веру Ивановну.

Одетая в скромное серое платье, учительница стояла перед очень полной и очень важной дамой, державшей за руку худенькую девочку.

— Я прошу вас, Вера Ивановна, — говорила дама, заискивающе заглядывая учительнице в глаза и пытаясь стать так, чтобы оттереть от нее других родителей, — я вас прошу… Моя Риточка такая впечатлительная, такая нервная… Ее так легко обидеть… Я вас попрошу…

— Хорошо, хорошо, — отвечала Вера Ивановна, глядя не на даму, которая, видно, уже надоела ей, а на девочку.

Дама хотела еще что-то сказать, но Вера Ивановна увидела Нину и закивала ей головой.

— Привели? — спросила она, улыбаясь своей ласковой улыбкой.

— Вот, — указала Нина на дочку застенчиво прятавшуюся за мамину юбку. — Так нехорошо, Оля, поздоровайся с Верой Ивановной, — говорила она девочке, забирая у нее портфель.

— Какая она у вас большая! — удивилась учительница. — Ну, Оля, хочешь учиться у меня?

Оля зарделась и смущенно кивнула головой.

Веру Ивановну позвали, и она отошла.

— Вы свою тоже в первый класс? — обратилась Нина к полной даме, которая обиженно умолкла, как только учительница отвернулась от нее.

Дама холодно кивнула в ответ. Но Нина была сегодня так счастлива, что даже эта холодность не могла испортить ей настроение. Хотелось, чтобы всем было так же радостно, как и ей. Кроме того, она чувствовала себя немного виноватой — ведь из-за нее Вера Ивановна не смогла дослушать даму до конца.

— Какая хорошенькая у вас дочурка — как куколка! Вылитая мама.

Нина знала, какую струну затронуть. Дама сразу же оттаяла, приветливо улыбнулась ей.

Между ними завязалась беседа.

— Ах, я так боюсь за свою Риточку, так боюсь! — все вздыхала дама. — Она такая впечатлительная!..

— Не бойтесь, — успокаивала Нина свою новую знакомую. — Вера Ивановна — очень хорошая учительница. Я давно с ней знакома, — не удержалась, чтобы не похвастаться, Нина. — У меня Оля тоже нервная, но я спокойно отдаю дочку в ее руки.

На крыльцо вышла улыбающаяся сторожиха, высоко над головой подняла начищенный до блеска звонок.

Сразу же началось еще большее движение, в котором теперь принимали участие и учителя и которое поэтому стало более организованным. Школьники группировались по классам — и нигде, пожалуй, не могли быть так наглядно продемонстрированы возрасты детей, как на школьном дворе.

У Веры Ивановны было особенно много хлопот. Она собирала своих первоклассников в колонну, которая должна была стать впереди всех. Притихшие дети шли за учительницей, оглядываясь на родителей испуганными глазами.

Оля тоже стояла в колонне. Держа на руках Галочку, которая все время порывалась побежать за сестрой, Нина смотрела на старшую дочку, видела только ее…

Так в семье Горбатюк появилась ученица. Мать сшила ей форменное платьице и передничек, отец подарил портфель. И Оля была очень счастлива, не зная, что еще придется ей плакать от горькой детской обиды, когда какая-нибудь из девочек-одноклассниц, прыгая на одной ноге, будет выкрикивать: «А я знаю, я знаю: отец бросил вас! Ага! Ага!..»

Пока же Оля ходит в школу, а родители ее готовятся к суду.

III

Еще одно событие произошло в Нининой жизни. Оно показалось ей не очень-то значительным, но все же заслуживающим внимания.

Из соседней квартиры выехали жильцы, с которыми Нина не разговаривала. Отношения между ними испортились уже давно. По неписаному, но обязательному для всех жильцов правилу, лестницу своего этажа и площадку между квартирами убирали хозяйки этих квартир. Нинина же соседка упорно игнорировала это правило: она словно не замечала грязных ступенек.