Его слабость

Я даже фамилию отца не знаю. Мама старалась спрятать меня от каких-то влиятельных родственников. И я, как большая мечтательница, всегда надеялась, что моя семья меня найдёт и заберёт к себе. Нет, я не мечтала о деньгах, мне людей не хватало. Близких, родных людей нет. Одна я.

«Жирная сука! Ещё раз заблокируешь мой телефон, я очень строго с тобой поступлю», – пришло с незнакомого номера, который тоже отправился в чёрный список.

«Джинсы и рубаха подойдёт?» – спрашивал Леший.

«Соня, если надо, приезжай ко мне» – писала Марта.

«Мы с Мартой посоветовались и решили тебя защитить» – поддержала Варвара.

Я начала отвечать.

«Если рубаха будет от Армани, то можно» – ответила Лешему и поставила много улыбок.

Марте написала:

«Я уехала из города на весь отпуск» .

А Варваре:

«Не надо. Сама справлюсь».

И они заваливали меня ответами.

Вот настоящие родные!

Вечером я в мамином свитере отправилась гулять по посёлку. В карман кинула шокер и перцовый баллончик, но на приключения не нарвалась. За время моего отсутствия в посёлке стало относительно спокойно.

Перед сном пятьдесят наклонов в каждую сторону. Пусть с весом мне не побороться, талия должна быть тонкой.

А на следующий день я проснулась, как в юности, с твёрдой уверенностью, что этот новый день принесёт мне счастье. Чувство было настолько сильным, что я даже от завтрака отказалась и начала печь пирог с брусникой. Его я съела почти целиком в обед и уснула, раздосадовавшись.

Но после обеда проснулась с таким же настроением. И предчувствие усиливалось. Осталось только спечь новый пирог, привести себя в порядок и пойти в школу.

Да, я зациклилась на своём весе.

Даже стеснялась встречаться с Лёшкой Васиным. Хотя за двенадцать лет, его могло серьёзно разнести во все стороны. Так было бы лучше, хочется чувствовать себя девчонкой рядом с мужчиной.

Корректирующее бельё с трудом натянула. Сверху красивое платье в обтяжку, приятного голубого цвета. Очень хорошо сочеталось с моими серо-голубыми глазами. Туфли на каблуках. Потратилась после развода на качественные красивые вещи.

За лицом я следила. Нужно мордашку миловидную сохранять, а то совсем в уныние впаду. Накрасилась, как в юности, с алой помадой. Волосы в причёску уложила.

Красота!

Накинув куртку, взяла пирог и пошла в школу.

Я не была ни на одном вечере встреч. А здесь просто удача. Дело в том, что большинство наших одноклассников в этом году отпраздновали тридцатилетие. Это такой возраст, когда ещё можно пошалить и хочется всё вспомнить. Когда ещё все не обвисли, но уже в возрасте.

Ограду у школы заменили, теперь это был забор из грубых железных палок, состоящий из секций. Кусты постриженные зеленели вдоль дорожек.

Время для вечера встречи выпускников было выбрано не случайно. Занятия уже закончились, прозвенели последние звонки, и со следующей недели будут только экзамены. До экзаменов успеют в школе прибрать. Потому что такие вечера обычно заканчивались попойкой и драками.

Но я с собой только ключи от квартиры взяла. Успею чуть что сбежать. И надеялась… Я очень надеялась, что Лёша приедет. Посмотреть на него хочется.

Давно у школы не была. Она показалась миниатюрной. Вот так я выросла. Шла по дорожке и заглядывала в окна пустых классов на первом этаже. Прижимала к себе поддон с пирогом и смотрела наверх, там кабинет русского и литературы, наш кабинет. Там любимая учительница Маргарита Петровна вкладывала в наши буйные головы самое светлое и лучшее.

– Я помогу.

Я вздрогнула.

Голос тихий, но глубокий и басовитый. До двери школьной дойти не успела. Вместе с поддоном повернулась, а руки мои у пирога обхватили мужские ладони. Большие почти полностью укрыли мои. Они были горячими и твёрдыми. Пальцы длинные, а по тыльной стороне ладони ветвились тёмные бугорки вен. Кожа на этих сильных мужских руках была смуглой.

Прикосновения оказались слишком волнительными. Замерла. И не только я, а, казалось, весь мир вокруг. Пахло моим чудным пирогом и приятным мужским парфюмом. Такого запаха с горечью и свежестью я ни разу не встречала. Очень приятный аромат.

Неожиданно и резко меня бросило в жар. Такой трепет невероятный, что слетели все мои двенадцать лет страданий и странной, нелепой жизни. Я опять девчонка перед выпускными экзаменами. И до меня дотронулся парень. Не грубо, а очень нежно, заботливо. Обволакивало его тепло.

Да что ж такое!

Не должно быть этого!

Щёки всполохнули, уши загорелись. Ресницы дрогнули, и я наконец-то сделала вдох, пожалев, что надела утяжку, потому что слишком тяжело в ней. Тесно, дышать нечем. Где бравая, дерзкая Сонька Лядина? Которая даже мужику на семь лет старше сопротивлялась. Но там была стена, за которую я морально пряталась. А здесь никаких преград, чистейшее, хрустальное смущение.

— Привет, Соня, — сказал он.

Я несмело улыбнулась и только после этого посмела посмотреть наверх. Взгляд проехался по мужской фигуре. У Васина Лёшки всегда была фигура что надо. Только вот в девичьи руки он не давался. Слишком был умиротворённый, отшивал всех, кто подъезжал.