Его сладкая девочка (СИ)

Если бы тетя Зоя согласилась, я могла бы найти и дневную работу, отдавая ей, например, половину. Дашка вообще самостоятельная уже. Любознательная только. С улыбкой вспоминаю, как она вчера пристала к молодым парням, решившим искупаться. Красивые такие, видные. Машина какая—то незнакомая. В клуб на крутых приезжают, насмотрелась уже. Но такую впервые видела.

Иду вдоль дороги, раздумывая, как бы поговорить с соседкой. Она добрая. А мне бы хоть на лето. Осенью девочки будут в саду, а у меня учеба. Я с таким трудом поступила, прошла на бюджет практически последней. Мне нельзя с него сорваться. Это единственный шанс. И так после школы два года пропустила из—за рождения Машули.

Уже почитала, что пары заканчиваются в районе трех. Значит, если получиться устроить девчонок в круглосуточный сад, смогу найти работу в городе. Общагу мне уже выделили. Спасибо доброму декану, мировая женщина. Без ее вмешательства вообще не знаю, что бы делала.

Ну а на выходные буду приезжать. Девочек забирать. Тяжело будет. Но немного потерпеть. Надеюсь, получится накопить на самую дешевую квартиру, чтобы снимать и съехать с девчатами отсюда.

Кто бы знал, как я устала. Пока Даша была одна, было полегче. Хотя я тогда вообще в школе училась. Но тогда была мама. Она хоть и пила, но днем вполне себе могла присмотреть за ребенком. Но когда после Машиного рождения она совсем слетела с катушек и допилась до чертей, стало невмоготу. Сколько я плакала и просила одуматься. Сколько умоляла. Если б кто услышал.

На похороны, спасибо соседям, еле собрали. Иван даже не пошел, так и просидел со своими дружками. Я тогда себя по кусочкам собирала. Вроде и восемнадцать, вся жизнь впереди… а у меня… пыль вон только. Сколько здесь живу, дорога как была из песка и грязи, так и есть. Странно, что люди, покупающие такие дорогущие дома, никуда не обратятся. Они же свои машины портят. Видимо, каждый считает, что ему нет дела до другого, а сами они и потерпят.

Смахиваю набежавшие слезы. Вообще не люблю себя жалеть. Некогда мне. Но порой взгрустнется. Обычно позволяю себе выговориться у мамы на могилке. Ей, конечно, все равно. А мне хоть деревянному кресту рассказать.

Из раздумий вырывает громкий сигнал, и я отскакиваю с дороги в канаву. Мимо проносится вчерашняя машина. Еще одни богатые мальчики решили погонять. А то, что песок и пыль полетит в дома, они не думают. Хватаюсь за ветки, чтобы выбраться и с ужасом понимаю: на ногу не наступить. О нет. Только не это, пожалуйста!

Рейсовый автобус не остановится, а другого транспорта нет. Мне нельзя прогулять работу.

Дышу глубоко, размазывая мокрые дорожки слез. От обиды и боли хлынули. Сейчас успокоюсь. Слезы все равно не помогут, не уменьшат страдания.

Растираю лодыжку и пробую еще раз наступить. Простреливает, но, если перенести вес на носочек, вполне можно доковылять. Хорошо, не так много осталось и время еще есть. А уж в кафе попрошу сменщицу дать обезболивающее из аптечки и бинт. Перетяну.

Не сдерживаю стон, когда убираю руки и вижу, что она стремительно отекает. Ладно, вариантов—то нет никаких. Домой идти дольше. Кое—как выпрямляюсь, опираясь на носочек и делаю первые пробные шаги.

Черт. Не наигрались? Машина, испугавшая меня, несется обратно и с шумом тормозит. Парень, который устраивал вчера прыжки, выскакивает ко мне и в пару шагов пересекает расстояние.

— Девушка, простите. Это я Вас так напугал? Ради бога извините. С Вами все в порядке?

И смотрит вроде бы с беспокойством. Да только задерживает. Если честно. Бормочу, что у меня все хорошо, чтобы только не связываться, и пытаюсь обойти.

С такими опасно разговаривать. И попадаться в поле зрения тоже. Сколько наших девчонок слезы лили: кто—то просто поиздеваться и оскорбить может, а кто—то же и обидеть.

— Девушка, — настойчивый, не дает пройти. — Что с Вашей ногой?

— Все в порядке со мной и ногой. Пожалуйста, дайте пройти. Я сама упала, честно.

Чуть не плачу. Внутри меня сидит маленькая девочка, и она до ужаса боится этого мужчину. Его и его друга. Я помню, какими глазами он смотрел вчера на меня. Будто я вкусный торт, а он хочет его съесть.

— Егор, — парень поворачивается и кричит в сторону машины, — сюда иди с телефоном. Посветишь.

А вот и друг. Егор. Красивое имя для очень красивого парня.

Друг тоже красивый. Не спорю. Но его красота строгая, эталонная, наверное. И выглядит он старше этого Егора. Или просто серьезнее. Хотя у глаз расходятся лучики морщинок, какие бывают у людей много улыбающихся. О чем я сейчас думаю? Мама дорогая…

Я его еще на озере рассмотрела. Как картинка — на таких любоваться и не трогать. Стильная прическа с художественным беспорядком, яркие глаза цвета синего неба, ямочки на щеках, а губы… ну не бывает у мужчин таких! В меру пухлые, сочные такие. Даже слов не подобрать. Мечта, в общем, а не губы. Про тело и вовсе молчу.

Плохиш из телевизора. Посмотрела, насладилась и забыла. Тот мир, из которого эти парни, с моим миром не пересекается.

Сейчас этот самый плохиш приближается ко мне, держа в руках смартфон с включённым фонариком.

— Где?