Его сладкая месть

Годы не изменили Алекса. Что такое пять лет? Он стал шире в плечах. Я могла точно сказать, что под костюмом прячется все такое же совершенное тело без грамма лишнего жира. Только мышцы и кожа, которую я так любила когда-то целовать. Все тот же, когда-то родной и желанный до дрожи в коленях… и сейчас безнадёжно чужой.

Внешность может остаться без существенных изменений. А вот ненависть в глазах, лишенных тепла; ненависть, которая парализовала меня, словно бабочку в сетях паука, изменила мужчину до неузнаваемости.

Я смотрела в ледяную душу самого дьявола. Искала отражение чувств, которые когда-то наполняли его светом — и не находила больше ничего.

Пронзительный лед взгляда под густо сведенными бровями. Четкая линия волевого подбородка, скрытого якобы небрежной, но на самом деле мастерски выстриженной в барбершопе бородой. Точёный рельеф выразительных, будто очерченных скул. Он всегда выглядел, как киноактер первой величины. Как лицо с обложки. И, несмотря на холод, в котором Алекс Крейн намеревался топить меня без права на помилование, я ощутила, как придавленные дыханием севера бабочки в животе потихоньку расправляют свои крылья, а кровь начинает закипать.

— Ты хотел выпить кофе с гостьей? Не будешь против, если я к вам присоединюсь? — как ни в чем ни бывало, лениво поинтересовался Алекс.

Только сейчас меня настигла вторая волна потрясения.

Отец и сын. Данил — сын Алекса Крейна. Как, вашу мать? Кто и в каком состоянии наркотического опьянения написал подобный сценарий для реалий Маринки Самохваловой?! И как это вообще возможно?

Когда мы были вместе, Алекс иногда говорил о сыне. Ранний брак, развод. Сын жил с бывшей женой и ни в чем не нуждался, пока отец создавал с нуля свою бизнес-империю и никогда не обижал бывшую семью.

Все сходится. Даня сказал, ему двадцать. Как Алексу было, когда его сын появился на свет…

— Марин, это… мой отец, в общем… — руки Дани слегка подрагивали, когда он ставил поднос на стол.

Мальчик нервничал почти так же, как и я. Но вряд ли из-за того, что ему влетит за несанкционированную вечеринку. Почему? Нагрянувший внезапно папа лишил его долгожданного десерта в моем лице?

Отчасти для того, чтобы понять, отчасти — чтобы избежать пронизывающего и не сулящего ничего хорошего взгляда Алекса, я пристально просмотрела на Данила. Он ответил злым взглядом с ноткой укора. Вот теперь все стало на свои места.

Я не знаю, знакомил ли он раньше своих девчонок с отцом. По-видимому, несколько таких знакомств все же состоялись. Да и как иначе — богатых детей обычно оберегают от охотниц за деньгами. Так вот, видимо всегда сравнение отца и сына было не в пользу последнего. И размер кошелька имел второстепенное значение. Данил знал, какой эффект производит на всех без исключения дам внешность его отца.

— Ты приготовишь мне мой любимый эспрессо? Как я люблю? — обращаясь к сыну, расслабленно проговорил Алекс. — Щепотка соли и кайенский перец на кончике ножа. А я пока развлеку Марину светской беседой.

Последняя фраза… По тональности она прозвучала как «я всажу нож в сердце Марины и буду упиваться тем, как она истекает кровью». Это можно было прочитать в его застывших, ослепительно голубых глазах. Данил истолковал все это по-своему. Сжал кулаки от бессилия и поспешил наверх. К счастью, я знала, долго он там не задержится. Не позволит отцу отнять красивую игрушку на этот вечер.

— Итак, Марина. — Алекс сел напротив, а я, проклиная себя за потерю бдительности, в этот момент инстинктивно отшатнулась назад, подвинув стул.

Взгляд Хищника стал пристальнее. Крейн как будто зацепился за мой страх, который я так опрометчиво выдала, и теперь смаковал его в деталях, вдоволь наслаждаясь моей дрожью и побледневшим лицом.

Я уже тогда поняла, что этот человек не удовлетворится малым. Что игра началась, и впереди меня ждут семь кругов ада в его исполнении. Но как часто происходит, оптимист гасит эти набаты паникующей интуиции мыслями, далекими от реальности.

Нам стоит поговорить — и разговор все расставит на свои места. Может, Крейн решит взыскать с меня за свои обиды при помощи секса? Это еще непонятно, наказание или поощрение. Моего обаяния хватит, чтобы загасить этот холодный огонь мести в его глазах. Не стоит рисовать в воображении химер, как правило, далеких от реального положения дел.

— Здравствуй, Александр. — голос не дрожал только потому, что мне удалось обмануть себя и нарисовать в мыслях фантастический исход нашей встречи, где не было причин бояться и бежать. — Опережая твой вопрос, я здесь совершенно случайно. Не знала, что он твой сын.

— Можешь не оправдываться. Я в курсе. — Крейн сцепил пальцы в замок. От этого самого обычного на первый взгляд жеста тело охватило пока что легким, но ощутимо жарким пламенем. — Я знаю о тебе все, милая. Ты преуспела, однако. Бизнес-леди, приличный доход, жизнь — сон, просыпаться не хочется?