Его строптивая малышка (СИ)

При мысли о том, что непробиваемый Данил сидит перед камерой и следит своими холодными глазами, как я голая выхожу из ванной и подхожу к зеркалу, у меня сбивается дыхание. Что я там делала? Приподнимала руками грудь, гладила живот, проверяя, достаточно ли он плоский, повернувшись к отражению спиной и оглядываясь, щипала себя ягодицы, чтобы убедиться в отсутствии целлюлита.

— Тебе понравилось? — уточняю ядовито. — У тебя встал? Вуайерист хренов!

— Мне понравилось, ты зря оделась, — также невозмутимо отвечает Староверов. — И да, у меня встал. Сразу вспомнилось, почему я захотел тебя трахнуть.

— А как же черти в глазах и все такое? — надо бы эту тему оставить в покое, но меня несет.

— Твои черти — причина, почему я все же трахнул.

Черт-черт!

Сейчас Староверов похож но того Данила с моего выпускного. Не собранный холодный бизнесмен, который вызывает у меня интеллектуальный оргазм, а горячий плохиш, который будит во мне что-то животное. Двуличный мерзавец!

К моему ужасу Староверов откидывает простыню и встает с кровати. В отличие от меня он спит без одежды. В свете ночника мне открывается весьма распутное зрелище.

У меня мгновенно пересыхает во рту.

У него и сейчас стоит.

— Ты нравишься мне голая, Вика. И я тебе еще тогда рассказал, в каких позах я предпочитаю тебя видеть. Что тебя удивляет?

Данил стоит так близко, что мне кажется, я чувствую жар его тело. Член покачивается в паре сантиметров от меня. Я покрываюсь испариной, моя температура тоже растет.

Пользуясь моей минутной слабостью, Староверов обнимает меня и прижимает к себе.

Господи, как давно у меня этого не было.

Его горячая плотная кожа, сводящий с ума запах, сильные руки…

Они забираются под шелковый топ на спине и кончиками пальцев пересчитывают позвонки между лопаток. Спускаются к ямочкам на пояснице, проскальзывают под резинку свободных шортиков и сжимают место, на которое я опять нашла приключений. Второй ладонью он гладит мою шею вверх от ключиц, оставляя ее на щеке.

Сейчас я просто оголенный нерв. Все мое существо жаждет, чтобы Данил меня поцеловал.

Но вглядываясь в мое лицо, он лишь произносит:

— Ты же тоже не закрыла глаза тогда в душе. Ты смотрела на меня, и тебе все нравилось. Только ты струсила. И это при том, что ты все пыжишься вести себя как большая. Сиськи у тебя, и правда, как у взрослой, а в остальном ты хуже Ви.

Последнее предложение врезается в мозг.

Я отшатываюсь от Староверова. Он меня не удерживает, только смотрит на меня с усмешкой.

— Ты и мой разговор с сестрой прослушал? Ты — мерзавец!

— Но ты все равно меня хочешь, — констатирует Данил.

Вспоминая все то, что я наговорила сестре о своих чувствах к этой сволочи, понимаю, что не могу оставаться рядом с ним. Да, это побег. И может, даже детский, но это выше моих сил. Бросаю ему на кровать камеру, которую все еще держу в руке.

— Не смей больше подглядывать за мной! Даже не думай об этом!

Уже на пороге спальни мне вслед доносится:

— А кто тебе сказал, что там всего одна камера?

Глава 34. Дивные открытия

— Вика, вставай.

Какой-то нехороший человек отбирает у меня одеяло, за которое я цепляюсь из последних сил. Вчера я всю ночь обыскивала комнату и легла спать ужена рассвете. Я сплю от силы часа два с половиной. Все в сад!

— Вик, мы опоздаем, — я опознаю голос Староверова.

— Ну Данил… — канючу я, но в следующий миг меня настигает небывалая бодрость, и глаза распахиваются сами собой. — Данил! Где они?

— Кто? — одним движением он вытряхивает меня из одеяла.

— Камеры!

— А я думаю, что за погром… — Данил демонстративно обводит взглядом перевернутую комнату.

Дверцы шкафов распахнуты, все вешалки свалены на кресло, ящики стола раззявили свои пасти, а комод показывает язык из моего свисающего белья. Картины сняты, и даже все коврики стоят свернутыми в рулон в дальнем углу.

— Не увиливай! — и тут меня осеняет. — Их нет!

Староверов с гаденькой ухмылкой, молча разводит руками.

— Мерзавец!

— Вика, я уже не знаю, как тебе угодить, — фальшиво кручинится Данил. — Есть камеры — плохо, нет камер — тоже нехорошо.

— Это месть? — догадываюсь я.

— Конечно, — подтверждает Староверов. — Ты думала, что можно покрутить передо мной голенькой задницей, безнаказанно меня разбудить, придя в мою спальню в шелковом безобразии и смыться?

С ума сойти! Я же еще и виновата! У меня от такой наглости пропадает дар речи. Можно подумать, это я заставила его за мной подглядывать!

Я и сейчас в том же самом шелковом безобразии, и он опять на него смотрит по собственному почину! Кстати!

— Что ты тут делаешь? Я тебя не приглашала!

— Ты не пришла на завтрак, ты серьезно проспала, Вика. И я пришел тебя разбудить. И это твоя благодарность?

Я злобно сощуриваюсь. Интересно, по чьем вине я тут вчера развлекалась до утра? Я не выспалась от слова совсем. Стоит мне медленно моргнуть, как я снова провалюсь в сон. В отличие от меня Староверов выглядит омерзительно бодрым и отдохнувшим, что вызывает у меня новый приступ разлития желчи.

— Это расплата за просмотр пиратского видео!

— Милая, я оплачиваю это кабельное тв, — усмехается он.