Его строптивая малышка (СИ)

– Вернемся к Ящеру, – направляю я Данила в нужное русло и тянусь к платью. – Окей, ты был так крут, что вычислил бубновый интерес отчима. И для чего же ваше сегодняшнее с Гордеевым рандеву?

– Для него нашлось много причин, – слышу я из-под платья, которое надеваю через голову, и оно застревает на моих верхних девяносто шести. Староверов не выдерживает и под предлогом помощи тянет ткань вниз, по пути поглаживая кожу. – Во-первых, надо выяснить, что хочет АВ от Гордеева, и сделать так, чтобы он этого не получил. Во-вторых, если кто и сможет помочь тебе потом забрать наследство, то это именно Ящер. Да-да, и про наследство я тоже слышал.

Поворачиваюсь к Данилу спиной, чтобы он помог с молнией. Так медленно и чувственно, согревая дыханием кожу, мне еще никогда не застегивали платье.

– В-третьих, – он перекидывает волосы мне вперед и нежно целует в шею. – Надо показать ему тебя и дать понять, что ты моя.

– Не много ли ты на себя берешь? – оборачиваюсь я, и потемневший взгляд Данила говорит мне, что я могу поднять свой флаг на этой крепости, она покорена. Здесь и сейчас Староверов в моей власти. Это не значит, что он не возьмет надо мной верх ночью, но в этот миг победа за мной.

– В самый раз, Вика.

Восхищение в глазах этого мужчины словно бальзам на мое сердце.

– Ты сказал: «На эту встречу я бы тебя не тащил, но ты мне там действительно нужна». Почему не хотел меня брать, ведь из трех названных причин, две касаются меня.

– Ты же знаешь, что за тобой приглядывают, не так ли? Ты умненькая и иногда глазастая, – усмехается Староверов. – Это одна из причин.

Заглядывая в зеркальце, неопределенно повожу плечом, не говоря ни да, ни нет. Есть темы, которые я пока не готова обсуждать.

– А другая?

– Я собственник, Вика. Мое – это только мое. Я готов хвастаться тобой везде, но желательно без риска тебя лишиться.

Перевожу на него ошеломленный взгляд.

– Я сам буду тебя бесить, сам буду учить всему и сам буду наслаждаться тобой.

Глава 42. Версаль, чтоб его

Уже сев в машину, я наконец формулирую, что меня возмущает в словах Староверова.

– И что же? – булькаю я. – Ты априори предполагаешь, что, встретив Гордеева, я брошусь на него и буду на все согласна? А ничего, что я сама сбежала от участи его постельной грелки?

– Вот, когда живьем встретишь его, тогда и поговорим. Бабы на него странно реагируют: одни боятся, другие вешаются, третьим страх вешаться на него не мешает.

– Ты несешь какую-то ерунду. Или ты считаешь, что раз я дала слабину с тобой, то теперь я стала совсем неразборчива? У нас развратность стала передаваться половым путем?

– Именно, Вика. Половым путем, – усмехается Староверов. – Ты начинаешь цвести как женщина. И твои цветочки опылять я буду сам.

Фу, какая пошлость! Но собственнические инстинкты Данила подбешивают почему-то недостаточно сильно. Я бы даже сказала, как-то совсем наоборот. Хочется их подогревать.

– И когда это я успела показать себя как букет? – ворчу я.

– Я еще не забыл, как ты пускала слюни на Бесо Циклаури. Оставляя вас вдвоем, боялся, что ты надругаешься над помощником Лидии, – посмеивается Староверов.

Ах, ты засранец! Даже и не подумаю объяснять ему, что Бесо вызывает у меня чисто эстетический восторг. Я бы с удовольствием нарисовала его портрет. И по поводу Гордеева тоже разочаровывать не буду! Раз Староверов чувствует с его стороны угрозу, то пусть понервничает. Для его самомнения это будет полезно!

Хотя, ума не приложу, что может быть такого сокрушительного в Гордееве, чего я не заметила по телеку или в интернете.

Вообще всю дорогу до места встречи меня одолевает любопытство. И по поводу того, что удастся узнать о планах отчима, и по поводу самого Гордеева.

Что я могу сказать.

Первое впечатление Гордеев производит неизгладимое.

Сразу становится понятно, за что его прозвали Ящером.

Похоже, имеется в виду василиск.

Холодный тяжелый взгляд, заставляющий цепенеть и будто придавливающий к полу. Еще не успевшая нигде перейти ему дорогу я и то непроизвольно вжимаюсь в бок стоящего рядом Данила, которому в отличие от меня, судя по всему, находиться рядом с этой акулой вполне комфортно.

– Завязывай строить ему глазки, – еле слышно говорит Староверов, неправильно интерпретируя то, что я не могу отвести взгляд от Ящера. – Или ты уже передумала?

Ну уж нет. Но хотя бы становится понятным поведением тех самых баб, которых упоминал Данил. У Гордеева, что называется, сумасшедшая харизма. Вот, где нет сомнений, кто тут главный плохиш в песочнице. Я бы у него игрушки отбирать точно не рискнула. Очень надеюсь, что отчим где-то перед ним облажался. Такие люди ничего не забывают и не спускают с рук. Не просто же так, Андрей Владимирович при всех стараниях не может нормально навести к Гордееву мосты.

Пожав друг другу руки, мужчины усаживаются за импровизированный стол переговоров. Официанты сервируют столик закусками, поэтому разговор пока не касается ничего важного: только поверхностные упоминания каких-то незнакомых мне лиц.