Его строптивое наваждение

— Хренушки, — дергаю на себя, не боясь, что Дёма меня придавит. У него отменная реакция, успеет перекатиться.

Мужчина оказывается лежащим на спине, стягиваю джинсы вместе с боксёрами и седлаю его бёдра. Ладошкой сжимаю его плоть, смотря прямо в лицо. В ванную он собрался! Как же! Обожаю видеть его лицо в момент оргазма. Будто высеченное из камня. С капельками пота. И пылающими глазами, которые он никогда не закрывает. Смотрит в моё лицо. В глаза.

Целую его губы, вытираю руку о футболку, которую бросаю на пол и заваливаюсь на кровать, зевая во весь рот. Демьян хмыкает, накрывает одеялом и целует меня в лоб.

Счастливая и довольная, проваливаюсь в сон. Я безмерно, просто безгранично счастлива. Я люблю и я любима самым замечательным мужчиной на свете. Да, он угрюм и молчалив, но он делает всё для моего спокойствия и моего счастья. Он не кричит на каждом углу, что готов свернуть горы для меня. Он их молча покоряет, принося мне эдельвейс.

9 месяцев спустя

Дверь в палату открывается и заходит мой бледный муж. Взгляд тут же цепляется за сбитые костяшки пальцев и царапины на щеке.

— Бушевал? — спрашиваю тихо, чтобы не разбудить два крохотных комочка, которые одинаково приоткрыв рты сопят рядом.

Демьян кивает. Знаю, что от переполнявших его чувств, он не может сказать ни слова. Улыбаюсь ему ласково, своей улыбкой показывая ему свою любовь.

— Подойди, посмотри, родной мой. Наши с тобой сыновья, — с трудом сажусь, поморщившись от боли, и тяну руку к мужчине.

Стоит. Не шевелится. Смотрит так странно. Так пронзительно, что в горле ком встаёт.

— Демочка, они маленькие, но папку не боятся, — хмыкаю я, по-своему истолковав его реакцию.

Демьян слабо улыбается и переводит взгляд на крох. За этот момент, когда он впервые посмотрел на своих детей, я бы ещё десяток раз родила. Пережила бы все девять нервных и невероятно тяжёлых месяцев. И даже роды, после которых я усомнилась в том, что ещё хоть раз в роддом пойду. Только бы видеть слёзы в глазах своего мужчины. Бесценные слёзы.

Демьян склоняется над кроваткой и проводит пальцами по каждой красной щёчке. А потом переводит на меня взгляд. Опускается на край кровати и берёт мою руку в холодную ладонь. Волнуется.

— Люблю тебя, — первое признание из его уст.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— И мы тебя любим, — улыбнулась я, пальцами поглаживая короткий ёжик волос на голове своего любимого мужчины.

— Ты моё строптивое наваждение, — Демьян усмехается уголком губ, блуждая взглядом по моему лицу. — С первой минуты.

Я улыбаюсь сквозь слёзы, с жадностью вслушиваясь в его откровения. Когда ещё он мне расскажет о них?

Пятнадцать минут, пока не проснуться сыновья, принадлежат только нам двоим. В эти минуты для нас не существует никого. Только полные безграничной любви глаза напротив и тихое, но заполошное дыхание на двоих.

Конец