Его сумасшедшая девушка

– Об этом никто не узнает, – говорит он так уверенно, будто уже знает свое ближайшее будущее в мельчайших подробностях. – Я не собираюсь рассказывать об этом даже близким друзьям, а ты не расскажешь своим, потому что тогда лишишься стабильного и весьма ощутимого дохода, который позволит тебе в кратчайшие сроки разделаться с кредитами. Возможно, не со всеми, ведь, – усмехается он, в очередной раз задев мое достоинство, – мне неизвестно сколько их у тебя в общей сложности. Если ты не настолько глупа, как мне хочется верить, то мысль о беззаботной и счастливой жизни для дочери будет главным твоим ориентиром. Кстати, вы с ней очень похожи. Когда ты звонила, высветилась её фотография.

Максим смотрит на часы. Широкий кожаный ремешок облегает его запястье, сдавливая широкую вену, разделяющуюся по внешней стороне руки на две ветки: одна к безымянному пальцу, другая к среднему.

– Зачем тебе это? – выдавливаю улыбку. – Разве, в твоем окружении не найдется девушка, готовая подыграть тебе по дружбе и бесплатно?

– Всё мое окружение знает Олю. А Оля знает всех. Её достаточно сложно вынести.

– Звучит жутко и смешно одновременно. Ты что, боишься её? Подумаешь, втрескалась в тебя! Да, не понимает, что тебе на нее плевать, но устраивать целое театральное выступление только ради того, чтобы отвадить её от себя – здравомыслием тут и не пахнет.

– Всё, что мне мешает, я устраняю. Мое терпение не вечно. Я могу прибегнуть к более грубым и нехорошим методам для её устранения, – поворачивает он ко мне голову. – Но изо всех сил сдерживаю себя, потому что Оля – лучшая подруга сестры моего лучшего друга.

– Ого! Целая Санта-Барбара.

– Ты просто не знаешь её. Но не пройдет и нескольких часов, как ты подойдешь и скажешь мне, что она действительно чокнутая. Помяни мое слово.

– Ну, не знаю, – вздыхаю я, наблюдая за утками. – И что она в тебе нашла?

– Ты согласна или нет?

– Что я должна делать? Где и как это должно выглядеть?

– Ничего сложного. Просто будешь сопровождать меня там, где я посчитаю нужным.

– А где именно ты посчитаешь нужным? – Максим раздражается. – Вдруг ты мне позвонишь и скажешь приехать в баню! Я сразу пошлю тебя на все четыре стороны!

– Это будут многолюдные места.

– Где есть Оля?

– Дошло, наконец? – фыркает он. – Оплата сразу после окончания мероприятия. Фиксированная плата – пятьдесят тысяч. Плюс проценты.

– И с чего эти проценты берутся? – с трудом сдерживая смех, спрашиваю я.

– Всё будет зависеть от твоего поведения. Если ты можешь профессионально пустить пыль в глаза, не скупишься на сюсюканья и будешь отлично выполнять свои обязанности, они будут очень высокими. Я не жадный и готов платить за качественную работу. Об интиме речи быть не может. Во всем остальном, что ты посчитаешь нужным и важным – делай. Хочешь прилично заработать за короткий срок? Сделай всё, чтобы Оля, наконец, отвязалась от меня. Мне глубоко пофигу, что ты обо мне думаешь в этом плане. Я ненавижу, когда мне мешают и нарушают мою зону комфорта. Это очень меня злит. А последние несколько месяцев Оля делает именно это. Поэтому, решай сама. Нужны тебе деньги или нет.

Насчет нарушения зоны комфорта я его очень хорошо понимаю.

– Что значит «сюсюканья»? – сощуриваюсь я.

– Проявления нежности и внимания. В нашем случае это «сюсюканья».

– Потому что фальшивые?

– Именно. Ты согласна? – требовательно смотрит он на меня.

– Походу она и впрямь тебя достала, – хмыкаю я, поправив свои очки. – Ладно. Но у меня есть требования.

– Я плачу и заказываю музыку.

– А я эту музыку исполняю и если слушатель позволит себе лишнее, он получит от меня шиш с маслом!

Максим сдержанно вздыхает и оглядывается, будто ему уже осточертело здесь находиться.

– Что тебе надо, говори?

– Ты не лезешь ко мне. Ни в каких смыслах, понял?

– Я же сказал, никакого интима.

– А я говорю, что ты вообще ко мне не лезешь! Не прикасаешься, не задаешь вопросы о моей личной жизни и…

– С чего мне задавать эти вопросы? – усмехается он, нагло перебив меня. – Раз ты здесь, значит её нет.

– По крайней мере, неугодных мне кавалеров я в силах отшить сама, а не просить об этом какого-то парня.

– О! Ну, да! – фыркает он, явно задетый. – Что-то ещё?

– Ты никак не светишься, понял? Мы встречаемся здесь и уезжаем, куда будет нужно. А потом ты привозишь меня сюда же и исчезаешь, ясно?

Максим снова оглядывается.

– Ты что, где-то рядом живешь?

– Понял? – требую я. – Я не хочу, чтобы о тебе стало кому-то известно из моего окружения.

– Мы живем в многомиллионном городе, – напоминает он так, будто я не дружу с головой. – Не думаю, что у нас вообще есть что-то общее.

– Деньги отправляешь на карту. Оповещай меня об этих «мероприятиях» как можно раньше. У меня своих дел выше крыши и я должна распланировать свой день.

– Как скажешь, – выдавливает он фальшивую улыбку. – Это всё?

Я задумываюсь. Слабо верю, что решилась принять участие в этой нелепой авантюре, но к сентябрю Розу нужно собрать в школу и хоть немного восстановить финансовое положение нашей семьи, о котором известно только мне и семилетнему ребенку.

– Пока да.