Его сумасшедшая девушка

– Не знай я худшую твою часть и не будь мы теми, кто есть друг для друга, – добавляю я маленькое уточнение, – мне хватило бы ещё пары фраз, чтобы по щелчку вскипятить не только твои мозги, но и то, что ты называешь чле…

– Максим! – перебивает меня писклявый голос за спиной. Оборачиваюсь с таким выражением, будто мне пришлось приостановить выступление перед жителями всей страны, потому что одна маленькая и капризная девица не знает, как удержать свой грязный язычок за зубами. Оля обходит меня и пытается встать между нами, но ни я, ни Максим не сдвигаемся с места. – Почему ты не поздоровался со мной?

– Потому что, когда я зашел в вагончик, ты переодевалась, – отвечает ей Максим, с трудом оторвав от меня свой недовольный и любопытный взгляд. – А сейчас я разговариваю со своей девушкой. Прости, у нас очень серьезный разговор. – Максим снова смотрит на меня. – Так и на чем мы остановились?

– Максим, – хмыкает Оля. – Какая к черту девушка? Вы чуть не убили друг друга на парковке несколько дней назад! Я всё слышала!

Замечаю любопытствующий взгляд Виолетты. В раздевалку она не спешит, держит свое обмундирование и пялится на нас.

– Это называется «страсть», – отвечаю я, взметнув правую бровь. – Мы громко ругаемся и так же громко миримся. Обычное дело.

– Я не с тобой говорю! – бросает она мне. – Максим, можем поговорить? Выйдем на улицу? Здесь слишком много ушей.

– Нам нужно переодеваться, – говорит ей Максим и берет меня за руку. – Потом как-нибудь.

Забрав у парня два комплекта черной одежды, Максим ведет меня за собой в узкий коридорчик, в конце которого такая же узкая дверца, которая когда-то, наверное, была белой.

– Ты первый, – говорю я, пропуская его.

– Шутишь? – шепчет он. – На нас пялятся все, кроме Артема и Ильи.

– Потому что они на улице, – закатываю я глаза. – Заходи!

– Мы идем вместе!

Максим хватает меня за запястье и буквально затягивает в комнату, где не поместился бы даже унитаз, черт возьми!

– Отлично, – фыркаю я, задрав к нему голову. Максим так близко, что его бедро касается моей руки. Или наоборот… В общем, мне эта близость совершенно не нравится. – И что ты собрался делать в этой узкой кишке?

– Где?!

– А где мы по-твоему? Ниша для шкафа и то шире, чем эта кишка!

Максим закатывает глаза и бросает одежду на табуретку. Господи, здесь невероятным образом уместилась целая табуретка! Может, она детская? Развернувшись ко мне спиной, Максим снимает футболку, в одну секунду приведя меня в такой ступор, что я даже забываю, как нужно моргать. Прямо перед моим носом разворачивается игра изящных рельефных мышц широкой спины, а запах мужской чистой кожи… Черт!

– …Что ты делаешь? – пытаюсь я возмутиться. – Максим?

Он оборачивается. Его красивый с суровой остротой профиль плавно переходит в крепкую шею, мускулистые плечи, спину. Я стараюсь не думать о том, что там ниже, но уже и этого достаточно, чтобы даже мои мысли стали заикаться.

– А ты не видишь? Я переодеваюсь. И ты давай.

– Я не буду.

– То есть? – уже поворачивается он ко мне. Честное слово, от его мускулистой груди исходит запах настоящего секса! – Нас все ждут. Шустрее будь.

Максим снова разворачивается ко мне спиной, но от этого легче не становится.

– Какой же ты трус! – фыркаю я, с трудом развернувшись спиной к нему.

– Что, прости?

Снимаю спортивную кофту и вешаю её на крючок.

– Вместо того, чтобы пойти и поговорить со своей Олей, ты решил затащить меня в тараканью щель, чтобы и себя от разговоров избавить, и со мной потереться!

– Кишка и тараканья щель! Боюсь представить, как ты меня называешь в своих извращенных мыслишках! А «тереться» с тобой – то ещё «удовольствие» я скажу.

Снимаю футболку и надеваю новую одноразовую.

– Не толкай меня!

– Если бы было возможно, то вообще бы не прикоснулся, – бросает он, пытаясь снять свои штаны.

– Для своих лет ты ведешь себя уж очень по-детски!

– А ты знаешь, сколько мне?

– Бабушка знает, – прыскаю я. – Да и твоя профессия подразумевает серьезность возраста и ума. Вот только вижу я совершенно обратное.

Максим хмыкает, а мой взгляд успевает заметить его обнаженные ноги прежде, чем источаемое жар тело позади меня, разворачивается.

– Что ты делаешь?

– Повернулся к тебе!

– Зачем?

– Потому что так натянуть штаны будет проще. Тебе что, помочь от своих избавиться?

Фыркаю и разворачиваюсь к нему. Благо, теперь Максим в футболке, зато без штанов. Уж не знаю, что хуже.

– Мне тридцать три, – подмигивает он с кривой улыбкой. – А твоя бабушка сколько дала?

– То есть? Ты сам ей сказал, сколько тебе.

– Ничего я не говорил, – улыбается он. – Она поделилась с тобой своим предположением. Так и сколько мне по её мнению?

– Тридцать три, – медленно отвечаю я. По кофейной гуще что ли это выяснила? Прочищаю горло и взмахиваю головой. – Но судя по уму – не больше тринадцати.

– Всё ещё любишь его? – вдруг спрашивает он с прищуром. – Этого Диму.

– Надень штаны, будь добр. И выходи.