Его сын

Чувствовал он себя странно. Весь этот спектакль был предназначен для изысканной публики, забившей ложи и места попроще. Мальчик был четко уверен, что сейчас все, ну или практически все присутствующие пялятся на императорскую ложу, внимательнейшим образом рассматривая находящихся в ней людей: Императора, сидящего в массивном кресле в центре; Вейдера, расположившегося слева от него в кресле попроще и попрочнее, способном выдержать вес ситха в доспехах; а также самого Люка, изображающего из себя ростовую куклу, надменно (по крайней мере, он надеялся, что это выглядело именно так) смотрящего на сцену. Пялятся и строят догадки.

В глубине ложи ожидал приказаний вышколенный и крайне незаметный слуга, по периметру замерли статуями десять Алых гвардейцев, без которых Император на публике не появлялся.

– Сегодня будет премьера, – негромко произнес Палпатин, слегка изогнув губы в улыбке. Матерый интриган веселился, считывая мысли присутствующих, судорожно пытающихся сообразить, не мерещится ли им.

Наличие в императорской ложе ребенка многих поставило в тупик и ввергло в ступор, впрочем, быстро прошедший. Аристократы спешно доставали бинокли и прочие увеличительные приборы, разглядывая роскошно одетого малыша.

* * *

Люк слегка поежился, ощущая направленное на него внимание. Сотни взглядов… Внимательных, жадных, подозрительных, острых, как иглы. Погас свет, заиграла музыка, поднялся занавес… И мальчик, ахнув, просто выпал из реальности. Это было нечто невероятное.

Фантастические декорации, божественные голоса, умопомрачительные наряды. И ложкой дегтя – колючие взгляды со всех сторон.

Презрение, ярость, жестокость, зависть… Придворные строили догадки, обсуждая личность так нежданно-негаданно появившегося малыша. Черно-ало-золотая гамма – имперские цвета костюма – ясно показывали, что не все так просто, как кажется на первый взгляд. Палпатин носил одежду только этих трех цветов в разных сочетаниях, Вейдер – только черное. Имперские стражи – Алая гвардия – оттеняли своего владыку одеяниями цвета крови. Наряд явно свидетельствовал о приближенности ребенка к первым лицам галактики, теперь предстояло определить, насколько он близок к ним в общем и к кому именно в частности.

Версии происхождения мальчика росли, множились и почковались со страшной силой в геометрической прогрессии.

Основных было несколько. Идею о том, что это может быть гость, никто даже не рассматривал, отвергнув ее сразу и безоговорочно. Ни одного гостя не оденут в стиле Императора. Следующую версию – о том, что это может быть просто воспитанник, талантливый ребенок взятый под опеку – обмусолили и нехотя отвергли, хотя и не сбросили со счетов окончательно. Просто отодвинули в дальний угол.

Обсудив первое впечатление, аристократы пришли к простому логическому выводу – это родственник. Вот только чей и насколько близкий? Как ни смешно, но версию, что это может быть родственник Вейдера, никто даже не озвучил…

Учитывая явно юный возраст мальчика, его определили сначала просто в близкие родственники – к примеру, в племянники. Ведь теоретически у Императора могла быть родня, хоть какая-то…

Обсудили Императора, сошлись на том, что он – мужчина в самом соку и в расцвете сил, очень даже привлекательный, бодрый и крепкий… И дитя вполне может быть его собственным. Тут же окружающие начали судорожно вспоминать хоть какие-то подробности личной жизни Императора, но с этим было не очень. Ситх не собирался давать кому-либо такие козыри в руки, все его любовницы были не просто тайными, а очень тайными.

Кто-то предположил, что это просто отвлекающий маневр, кто-то – что все очень серьезно.

Дальше – больше. Недостаток информации придворных просто убивал. Ведь одной одежды и присутствия в ложе мало для полноценных выводов. Тем более что Император не делал никаких официальных заявлений, да и неофициальных – тоже. Конечно, по дворцу начали курсировать смутные слухи о живущем в покоях Вейдера ребенке, которого потом видели в компании Алых гвардейцев, но это еще ничего не значило.

* * *

Занавес опустился, певцы вышли на сцену, кланяясь… Палпатин встал и захлопал в ладоши, удовлетворенно улыбаясь. Шквал аплодисментов захлестнул огромный зал. Император вышел, за ним неторопливо проследовал Вейдер, рядом с отцом топал мечтательно улыбающийся Люк, о чем-то глубоко задумавшийся.

Шаттл взлетел, и Палпатин остро глянул на погрузившегося в свои мысли ребенка.

– Тебе понравилось представление, Люк?

Мальчик поднял серьезные голубые глаза и покивал:

– Да, Ваше величество. Очень. Мне очень понравилось…

Он смерил сидящего ситха уважительным взглядом и с довольным видом констатировал:

– Ваше величество очень коварный!

* * *