Его тайные наследники

Рядом с ней шумная толпа детворы, их родители, аниматоры. Недалеко от площадки — магазинчики со сладостями и сувенирами.

Скажу честно, владелец центра уж очень хорошо постарался. А сколько средств вложено в столь масштабный проект — не представляю.

— Ура! Мы на месте!

— Бежим на ёлку смотреть!

— Только далеко не убегайте, я вам сейчас попить что-нибудь куплю.

— Хорошо.

Вжух. Сыновья уже разбежались кто куда. Вот шустрые! А я за соком в ближайший ларёк, при ярмарке.

Купив напитки, оборачиваюсь и охаю! Под ёлкой стоит кресло-трон, обшитое красной бархатной тканью, к которому спешит ряженный в традиционный яркий костюм Дед Мороз, постукивая серебристым посохом. Детишки радостно визжат, объявляя о его прибытии, и занимают очередь, чтобы посидеть на коленках и рассказать о своих мечтах.

— Смотри, Егор, смотри! — до меня доносится удивлённый и такой радостный вопль одного из сыновей.

— Бежим!

Просто цепенею от увиденного. Егор с Артёмом расталкивают всех детей, влезая без очереди, и шустро заскакивают на колени Деду Морозу, когда тот присаживается в кресло.

— Дети! Нет!

Так неправильно!

Ускоряю шаг, но, когда подхожу ближе, испытываю колоссальнейший шок.

Я вижу двух мужчин в строгих костюмах, поджарых и накачанных, которые не сводят глаз с Деда Мороза. Их лица мне хорошо знакомы… Вот тут и начинается весь ужас!

Всматриваюсь в Деда Мороза, и… узнаю ледяные, суровые глаза!

Стоп.

Я в это не верю.

Это что, Титов?!

Тимур Демонович Титов?!

Переоделся в Деда Мороза и развлекает детишек простых смертных посреди торгового центра?

Как такое возможно?!!

Абсурд!

Для того, чтобы убедиться, что мне всё это не кажется, тру глаза кулачками. Размах фигуры, властный взгляд. Эта знакомая осанка, важная поза царя земли… Это точно он. Хотя его лицо наполовину скрывает борода, но я его узнала.

Мамочки!

Мои дети, которых он называет демонятами, как милые птенчики, хлопая своими длинными ресницами, послушно уселись на его мощных ногах и смотрят как на божество, приоткрыв ротики.

Артём на одной, ноге Егор на другой.

Титов пребывает в абсолютном шоке…

Застыл, словно скульптура восковая, ни одного движения, ни звука.

— Здравствуй Дедушка Мороз! Ты подарки нам принёс?! — сыновья заливаются смехом, словно нарочно его дразнят, а Титов заливается краской, как помидор.

— У Деда Мороза такой красный нос!

— Значит он настоящий Дед Мороз! И он наш папа!

Секунда до инфаркта…

Мальчики бросаются на Титова и крепко его обнимают.

Я с такой силой сжимаю коробочки с соком, что они лопаются и сок мелкими брызгами летит на мою одежду.

Благодаря бороде, я не вижу всех эмоций босса, но мальчики продолжают висеть на нём, словно липучки.

Тимур Владимирович наконец отмирает. Он начинает в явной панике искать кого-то в толпе… ледяные глаза бегло бегают по залу.

Быстро прячусь за ёлкой. И вся горю от кипящего внутри меня адреналина! Что же сейчас будет… Титов предупреждал, что, если он ещё раз увидит моих проказников, я — увижу его истинное лицо. Демона…

Глава 24

Несколько недель назад…

 Тимур

Ритмичные басы звучат отовсюду, смешиваясь с весёлым гулом толпы. Я сижу за столиком в випке, мрачно наблюдая за всем происходящим. Мой диагноз — настроения ноль. Думал, поход в клуб хоть как-то поможет отвлечься, но я ошибся.

На душе кошки скребут. Устроили там, чтоб их, целую бойню. А всё из-за чего? Из-за девицы одной бойкой.

Смирнова…

Что ты только со мной делаешь?

Ведь не хотел же, не хотел! Выражениями бросаться. На взводе был. Тут встреча через два часа важная, а я к стулу приклеенный. Ни туда, ни сюда. Любимые брюки итальянские… Варвары мелкие!

Охранник прибежал ошалевший и давай резать, вызволяя меня из плена. Запаниковал, вместе с трусами отрезал. Такого кринжа не испытывал никогда.

И не уволишь же мамашу непутёвую! Не оштрафуешь. Рука не поднимается…

Сначала хотел к чёртовой матери вышвырнуть, ибо достал весь этот цирк с детским садом, что они мне тут устроили, но потом, когда остыл… Когда трусы новые одел и штаны — успокоился.

Без отца двоих упырей растит.

Идиот!

Погорячился…

На эмоциях грязи всякой наговорил.

Всё ей прощаю, даже не пойму почему.

И кофе, и рога на лбу зелёночные, и вот штаны теперь, порезанные.

Мне кажется, уволя её, оштрафуя, или что-либо ещё похуже — легче от этого не станет. Косяки, можно сказать, не рабочие. Жалость перевесила гордость, я не смог от неё избавиться.

Исключения делаю только в отношении неё…

И хрен знает почему.

Другим вторых шансов не даю.

Косякнул — на выход.

Услышал однажды, как она с сотрудницами общается, с каким восторгом новые идеи для проектов предлагает, так понял, что любит свою работу, предана ею.

Не любила, плохо бы здесь было, сразу бы ушла, после того, как услышала выброс в свой адрес «про бабушкин свитер».

Похоже, Смирнова действительно любит свою работу.

А я… полюбил её.

Да блин, что за бред?!

Только что в моих мыслях вспыхнул…

Ах-ха!

Похоже, переработался я, в отпуск пора…

Мозг уже с ума сходит, выдавая бредовые перлы.