Его там не было

Анатолий Махавкин Его там не было

Коридор с бледно-голубыми стенами тянулся так же бесконечно, как и речь человека, который шагал рядом со мной. И речь его казалась столь же пустой, как весь этот безлюдный коридор. О чём может рассказать дежурный врач гостю, вроде как представляющему руководство? О маленькой зарплате, недостатке необходимых медикаментов и оборудования, о катастрофическом состоянии корпуса больницы и даже намекнуть на недовольство государственной властью.

Тем не менее, я внимательно слушал этот поток бесконечных жалоб, с трудом преодолевая желание заткнуть сей источник болтливого вдохновения. Впрочем, такие люди имеются везде и их следует терпеть, как всякое необходимое зло. Ко всему прочему, халат выданный мне, оказался слишком мал, отчего я ощущал себя обряженным в смирительную рубашку. Нет это конечно некоторым образом сближало с обитателями палат, мимо которых мы шагали, но я же не стремился к полному сближению!

— Кстати, — наконец изрёк Андрей, как звали этого, не в меру болтливого молодого человека, сорока семи лет, — после того, как вы утолите своё любопытство, будьте так любезны, пройдите в ординаторскую.

Я вопросительно взглянул на спутника и тот немедленно пояснил, тускло отсвечивая плешью:

— Вы у нас сегодня — не первый посетитель. Тот, что пришёл первым, сказал, что вы обязательно придёте и обязательно пожелаете с ним поговорить. После беседы с пациентом, понятное дело.

— И как же зовут того, который пришёл первым? — спрашивал я скорее, ради проформы.

— Пётр, если я ничего не перепутал, — дребезжащим тенором ответил Андрей. — Он так и сказал: называйте меня Питером. Высокий такой мужчина, широкоплечий и глаза у него чёрные — пречёрные, никогда прежде таких не видел. И ещё кожа на лице, мне показалось, что она слишком бледная. Он видимо чем-то болен.

— Это не болезнь, — хмыкнул я, с трудом удержавшись, чтобы не открыть истинную причину бледности Питера. — Просто он очень много времени провёл вдалеке от солнечных лучей и поэтому его кожа утратила способность воспринимать ультрафиолет.

— Не вырабатывается меланин? Случается, — Андрей вновь кивнул, и я увидел каплю пота на его лысине. Нет, почему-то этот человек сразу начал вызывать у меня неприязнь. — У нас тоже, некоторые клиенты, из тех что сидят безвылазно, лет через пять становятся, как снеговичики. Особенно женщины. Санитары от таких балдеют! Нет, не все, конечно.

— Сделаем вид, что вы этого не говорили, а я не слышал, — я с огромным трудом скрывал презрение к этому представителю рода человеческого. С каким тошнотворным наслаждением он произнёс это: «особенно женщины»! Для полноты картины не хватало только слюны на подбородке.

— Да, да, — Андрей испуганно усмехнулся и с подобострастием посмотрел на меня. — Неудачная шутка, ха-ха, согласен. Знаете, вертишься постоянно среди психов, вот и у самого что-то такое…

— Проехали. Расскажите лучше о нашем пациенте, — я решил сменить тему, дабы избежать новых «неудачных шуток». Тем более мне было интересно узнать мнение заинтересованного человека об этом случае.

Дурацкое выражение на лице врача, сменилось осмысленным. Очевидно погружение в профессиональные проблемы пошло моему спутнику на пользу. Андрей двинул бровями, наморщил свой чересчур высокий лоб, шмыгнул носом и просветлел лицом. Очевидно отыскал точку отсчёта, от которой решил вести рассказ.

— Пациент — мальчик восьми лет, — Андрей показал рукой расстояние от пола, что видимо должно было символизировать рост. — По нашей линии — никаких отклонений, до происшествия. В меру умный, в меру общительный — всё в норме. Семья полная — отец и мать. Оба работали, в чрезмерном употреблении алкоголя и наркотиков не замечены. По информации соседей и знакомых, чуть ли не идеальная пара. Сюда.

Андрей открыл дверь, и мы поднялись по узкой лестнице на этаж выше. Прошли по короткому коридору и остановились у двустворчатой двери с армированным стеклом. Здесь, за меленьким столико спала рослая плечистая женщина в синем платке, под которым угадывался короткий ёжик волос. Очевидно спящая услышала наши шаги, потому что подняла голову, и я увидел плоское, ничего не выражающее лицо. В воздухе ощущался аромат спиртного.

— Петровна, опять спишь на работе! — Андрей погрозил пальцем и покосился на меня. — Ещё раз повторится — вышибу, к чёртовой матери, не погляжу на былые заслуги.

Вся эта тирада, вполне очевидно, предназначалась исключительно для меня и как мне кажется, здесь не было никого, кто бы это не понимал. Поэтому женщина, не изменившись в лице, откашлялась и прогудела сиплым басом:

— Да я только на секундочку глаза прикрыла.

— Ладно, смотри мне, — врач махнул рукой. — Дай ключ от сто восемнадцатого.

— Что-то зачастили вы туда, — Петровна рылась в столе. При этом она каким-то странным способом один глаза направляла вниз, а вторым изучала меня. — Сначала — один, таперича — другой. Да ещё и в такое время.

— Не твоё дело! — Андрей ещё раз погрозил пальцем. — И не спи, зараза такая. Я проверю.