Его трофей

И в какой-то момент Зверь не заметил противника, который нанес сокрушительный удар в голову, отчего перед глазами все слилось, а в ушах появился шум. Дальше последовало еще несколько ударов — по ребрам, бедру и наконец, в грудь, из-за чего случилось то, что однажды с Гинесом — спазм легких, а мгновением позже изо рта хлынула кровь. Рик лежал на спине, пространство все еще плясало, как и звуки слились в единый непонятный гомон. Однако звук гонга расслышать смог.

Надо встать. Надо во что бы то ни стало встать, иначе все зря. Иначе он пустое место, жалкий пес, недостойный и всеми побитый. А Мира? Кем она его запомнит? Трусом, который спасовал, который позволил загнать себя в угол. Войтов с трудом повернул голову в сторону Зотова, как раз и зрение более или менее пришло в норму. Отец миры сидел на лавке и с кем-то говорил по телефону, но смотреть продолжал на ринг. Он тоже ждал. Ждал действий своего врага. Встанет или предпочтет остаться не у дел?

А времени не так-то и много осталось. Время — единственный враг, оно слишком быстро бежит, когда не надо или, наоборот, тянется.

И Зверь кое-как перевернулся на бок, откашлялся сгустками крови, после чего предпринял попытку встать. Получилось только с третьего раза, из-за ноги, ту в который раз сломали. Однако стоило подняться, как один из соперников снова нанес удар, снова в голову, отчего Рик опять оказался на полу. Вдруг рядом раздался голос:

— Может, хватит? — у канатов стоял Зотов. — Ты уже всем всё доказал, пожалей свою шкуру. И проигрыш твой не выглядит позором, отнюдь. Я ведь что думал, — облокотился на край настила, — я хотел тебя убить. Но смотрю, ты не зря ел свой хлеб долгие годы. Ты настоящий боец, каким многим из здешних никогда не стать. И я готов тебя отпустить. Уходи. Давай…

— Я пришел, — произнес сиплым голосом, ибо дышать получалось с большим трудом, — ради Миры. Чтобы… её вернуть, а не… — сплюнул кровь, — мастерство свое… доказывать.

— Пойми, Мире место среди людей. Она найдет своего мужчину, родит от него и познает женское счастье. А ты… ты волк, зверь. Да и потом, что за жизнь ее ждет рядом с тобой?

— Обычная… жизнь. Как у всех…

— Увы, но нет. Волки должны жить с волками, а люди с людьми. Так что, заканчивай уже геройствовать и иди.

Тогда Рик выпустил зверя. Глаза его зажглись, когти с клыками повылезали, раз не может драться в облике человека, будет в облике полузверя. Пусть волк бьется на инстинктах, это последнее, что он может сделать — быть самим собой.

На сие зрелище Зотов покачал головой, после вернулся на лавку и набрал кого-то по телефону.

А Рик смог подняться. Сознательное сейчас ушло на второй план, и зверь взял контроль над разумом человека, да и над телом тоже.

— Псих, — процедил сквозь зубы Зотов, когда убрал сотовый в карман, — безбашенный псих, — затем подозвал начальника охраны, — когда мои его вырубят, — кивнул на Рика, — не трогайте, пусть остается здесь.

— Хорошо, — кивнул.

Охрана меж тем во все глаза следила за боем, каждый из здесь присутствующих знал, кто такой Зверь. Что говорить, местные тренеры частенько приводят в пример Войтова своим спортсменам. Эта машина не знает пощады ни себе, ни соперникам.

Рик все-таки извернулся и серией стремительных ударов отправил двоих бойцов в нокаут, одного так и вовсе вынес с ринга. Но три оставшихся не стали больше ждать — выпустили зверя. Всем уже было плевать на время, на полученные травмы, важно было одно — любой ценой одержать верх. Кровь к тому моменту залила настил, то и дело с ринга доносился звериный рык. Гиганты падали и снова вставали.

— Пора с ним кончать, — прорычал один из бойцов, после чего произвел захват соперника за шею, а второй нанес удар сначала в грудь, потом в голову.

Зотов аж поморщился, глядя на то, как Войтов рухнул на пол. После наступила тишина и темнота, Рик отключился. А волки хотели было довести дело до конца, но Демьян остановил их.

— Все, хватит, — подошел к рингу, — вы свою работу сделали. Идите.

На что те сразу вернулись в привычное состояние и по возможности быстро покинули зал, забрав с собой поверженных соратников.

— М-да, — кивнул Демьян, — хорош, пес… поваляйся часок другой, тебе полезно.

Неизвестно сколько прошло времени, ибо Войтов в который раз погрузился во мрак, сменяющийся всполохами образов и видений. Сейчас он видел мать. Она пришла с работы и как всегда встала у плиты, не могла допустить, чтобы ее волчонок лег спать голодным. Рик сел за стол, уставился ей в спину.

— О, явился, — покосилась на сына, — и опять с фингалом. Кто на этот раз?

— Даже не помню, — посмотрел на свои руки, на детские руки, — я скучаю по тебе.

— А чего скучаешь? Я вроде тут, рядом. Твоя Серая Гризелла никуда не денется, всегда будет вот здесь, — похлопала себя по груди. — Так, от кого наполучал люлей, признавайся.

— От местной своры.

— За девчонку, небось, дрались?

— Угу, за нее.

— Тогда, считай, за правое дело. А ты чего расселся? — развернулась к нему. — Иди, давай…

— Куда?

— Иди, иди… и знай, Гризелла рядом, — усмехнулась, — бдит.

— Рик?! — раздалось откуда-то. — Рик?!