Его трудное счастье (СИ)

— Никто тебе такого и не говорил, — тут же ответила мать, но мимолётно усмехнулась, что вызвало у Вали какое-то судорожное подёргивание лица. Она поднесла ладони к щекам, стараясь успокоиться и внимательно разглядывая родителей, будто видела этих людей впервые. — Да только ты должна понимать, что тебе и так будет сложно теперь свою жизнь устроить, разведёнок в нашем кругу не празднуют, а уж с нагулянным прицепом и вовсе никому ты не снилась.

— Мама, а ведь это твой внук или внучка, а не прицеп, как ты изволила выразиться.

— Не дерзи матери, — опять пошептал Николай Александрович.

— А ты, папа, только это хочешь сказать своей дочери? Или тоже считаешь, что меня только ваш Геночка подобрать может? Правда, без прицепа, я правильно понимаю?

— Ты нам тут свой характер не показывай! — неожиданно взвилась Галина Михайловна и стукнула ладонью по столу. — Натворила дел, а теперь из нас виноватых стараешься сделать?

— А характер он как оружие, — спокойно ответила Валя и вспомнила Заславскую — вот они первые люди, у которых нашлись гвозди для её распятия. — Пока его не покажешь, все думают, что ты мишень. Но я ею становиться не желаю. Спасибо за непредложенный чай, мама. И тебе, папа, спасибо за любовь и поддержку. Всего доброго!

Она встала из-за стола и быстро вышла в коридор.

— Валя, обожди! — вдруг воскликнул отец и вышел вслед за дочерью. — Ты пойми, дочь, но…

— Николай, сейчас же вернись! Сама заварила, пусть сама и расхлёбывает! Приползёт ещё, вот увидишь. Это она пока смелая, а как что случилось, так к маме с папой прибежала.

Отец прикрыл глаза и прислонился плечом к стене. Валя успокаивающе провела рукой по отцовскому плечу и молча кивнула. Она вышла на улицу, оглянулась по сторонам и поняла, что видит этот двор, наверное, последний раз. Осталась одна надежда — только на себя. Валя медленно шла к троллейбусной остановке и мысленно подсчитывала в уме сроки родов и декретного отпуска. Денег, конечно, будет не хватать, придётся брать подработку, от которой она раньше отказывалась — делать инъекции на дому, ставить капельницы. Этого должно хватить на еду, плюс талоны, что выдавались на работе. Что до детских вещей, тут всё уже решено — Воеводины сохранили даже пелёнки, распашонки и шапочки, к тому же Димкина мама отлично вяжет и обвязала, так сказать, не только маленького Мишутку, но и сына с невесткой. Не помешает взять у неё несколько уроков и вспомнить заброшенное рукоделие. А пока надо вернуться домой и собраться на работу, ночные смены пока ещё никто не отменял, а потом собраться с духом и встать на учёт в консультации. Хм, на четвёртом курсе у них уже начнётся акушерство, может, ей повезёт и она встретит на кафедре врачей, которые помогут ей и будущему маленькому Баланчину?

Валя неожиданно для себя вдруг успокоилась и зашла в остановившийся троллейбус. Через некоторое время она забежала в холодную квартиру, собрала сумку и направилась в госпиталь.

— Валюш, тут Король твой объявился. Странный какой-то, — быстро прошептала дежурная сестра Лена Золотницкая. — И в реанимации эта «доска почёта» шарится.

— Спасибо, Лена, меня это уже не волнует. Я развелась с Королём.

— Да ты что? — воскликнула Золотницкая, но потом прижала пальцы к губам и тихо добавила: — Ты прости нас, Валюш, за то, что молчали, но мы не хотели делать тебе больно.

— Всё хорошо, девчонки. Всё просто замечательно.

Валя проводила Лену, осмотрела операционную, проверила бирки на биксах и опустилась на диван. В полной тишине операционного блока было слышно только журчание воды в дистилляторе. Как быстро изменилась её жизнь, а ведь совсем недавно она была так счастлива. Глупая девочка, летала над землёй, а теперь осталась одна. Но поступила правильно, хотя иногда, как оказалось, правильные поступки делают человека одиноким. Где-то стукнула дверь, раздались шаги, от которых Валя сжалась и часто задышала. Король. Идёт прямо в оперблок. Но теперь он никто! И не имеет над ней никакой власти! Ни над ней, ни над надеждой, которая поселилась в её теле. Это единственное, что придаёт ей силы.

— Ну здравствуй, Валюшка.

Вадим стоял в дверях и оценивающе оглядывал жену. Хороша, мерзавка! Но придётся всё же с ней расстаться. Эта звезда Ильчанова оказалась не так проста, папаша-то у неё не последний человек оказался, так что есть возможность скорого перевода и повыше провинциального госпиталя.

— Вот зашёл попрощаться с женой и… Короче, я так понял, что ты решила, что наша семья тебе уже не нужна, когда ушла и вещи свои перевезла. Ты не переживай, на развод я подам в самое ближайшее время.

— Это ты не переживай, Вадим, мы уже разведены, — не вставая ответила Валя, закинув ногу на ногу и положив руку на спинку дивана. Её поза казалась расслабленной и спокойной и не важно, что на самом деле творилось у неё в душе. — Вчера состоялось последнее заседание суда, документы вышлю куда скажешь. Ещё вопросы есть?

Лицо Вадима покраснело, он сделал шаг вперёд и резко остановился, услышав женский голос: