Его трудное счастье

Утром Алексей с Валентином загрузились в медицинскую машину и… уснули сразу же, так только автомобиль тронулся с места. Уже в городе их растолкал прапорщик-фельдшер и молча указал на светлое здание.

— Давайте, парни, шуруйте сюда, а я сам бойцов в госпиталь доставлю. Удачи, — он подмигнул и серьёзно добавил: — Мы все через это здание прошли. Дай-то бог, чтобы горе сюда никого не привело.

Вегержинов и Кучеров вышли из машины и уверенно зашли в тёплый холл. Девушка-администратор улыбнулась им дежурной улыбкой и пригласила следовать за собой. Пока симпатичные сестрички заполняли кучу бумаг, задавая массу вопросов, Кучеров сосредоточенно распределял в уме время сегодняшнего дня с одной-единственной целью — он очень хотел встретиться с Валей Баланчиной. Хотя бы одним глазком взглянуть на неё перед отъездом, уж больно трепетно в его душе хранились воспоминания об этой невероятной красавице. Может, поэтому он и не торопится связывать свою жизнь с Ниной, несмотря на чувство вины после недавнего выкидыша.

— Валентин, прошу за мной, — раздался тихий голос медсестры, Кучеров выдохнул и уверенно направился вслед за девушкой в белом халате. Сейчас закончим здесь, а потом бегом в госпиталь! Дай бог чтобы была на работе и не была помыта в операционной. Хотя бы пару слов, улыбку, взгляд, взмах руки… а потом можно и к чёрту на рога ехать.

Однако его планам не суждено было исполниться. Они выполнили все поручения в городе и уже подъезжали к госпиталю, как Валентину на пейджер пришло сообщение. Он молча прочёл его, потом взглянул на Алексея Вегержинова и выдавил кривую улыбку:

— Прости, Алёшка, меня назад в медицинский центр вызывают. Ты привет передай всем хирургам и сестричкам. И Вале тоже, ладно? И езжайте домой, я сам доберусь, если что — последней электричкой вернусь.

Он ещё раз посмотрел на проспект, в конце которого уже виднелся резной забор военного госпиталя, и уверенно перешёл дорогу. Он ехал назад и гадал, что же такое могло произойти, что его так резко вернули. Так ничего и не придумав, Кучеров вошёл в уже знакомый холл, откуда его тут же проводили в кабинет врача. Его встретил худощавый мужчина в хирургической пижаме, молча указал Валентину на кресло и присел, сцепив пальцы рук в замок.

— Извините, что я, наверное, нарушил ваши планы, Валентин Павлович, но моим лаборантам понадобилось всего три часа, чтобы сделать первые анализы. И — увы! — они неутешительны.

— Простите, доктор, а можно сразу перейти к главному? — Кучеров прямо посмотрел на коллегу и вопросительно поднял бровь.

— Да, конечно. Могу сказать, что все показатели вашей спермограммы значительно ниже нормы.

— Что это означает, если говорить коротко?

— Если коротко, то вы, простите, не сможете скорее всего стать биологическим отцом. Иначе говоря…

— Я бесплоден? — нетерпеливо перебил врача Валентин.

— Я не был бы столь категоричен! — Сидящий напротив его мужчина привычным жестом потёр пальцами переносицу. — Чтобы прийти к окончательному выводу, для начала надо сдать повторные анализы, затем…

— Не надо, доктор. Думаю, что тихие опасения моих родителей подтвердились.

— О чём вы? Почему вы так думаете?

— Потому что в подростковом возрасте я перенёс паротит, довольно сложный. Как видите, детство напомнило мне о себе. Скажите, а моё бесплодие как-то скажется на моём желании и тяге к женщине?

Собеседник Кучерова молча мотнул головой, заметив, что этот молодой офицер употребил слово «женщина» в единственном числе. Видимо где-то в этом мире есть одна-единственная, что для него стала дороже всех.

— И тогда ещё последний вопрос. Возможны ли чудеса в нашей жизни?

Врач коротко глянул на Валентина и всё также молча пожал плечами, давая понять этим, что с такими данными спермограммы чудес ждать не приходится. Кучеров встал, молча протянул руку и крепко пожал мужскую ладонь, резко развернулся и вышел из кабинета. Пора домой, скоро в командировку…

Глава 9

Валентин вышел из электрички, поднял воротник и повёл плечами, стараясь укрыться от злого февральского ветра. И что теперь делать? Куда идти? О чём говорить? Да и с кем? О таком так просто с кондачка и поговорить-то не с кем.

— Валька, — раздался голос со стороны тёмного уголка.

Кучеров повернул голову и усмехнулся. Вот что значит друг! В такой мороз сидит и ждёт.

— Алёшка, тебе больше нечем заняться, как сидеть здесь на холоде, яйца морозить?

— Мои яйца — моя проблема, — тут же отозвался Вегержинов и подошёл ближе, внимательно всматриваясь в лицо друга. — У тебя всё нормально? Помощь не нужна?

Кучеров глубоко вдохнул и молча покачал головой. Какая помощь, когда в один день рухнуло всё? Мечты и вера в близких.

— Алёшка, что в части говорят? Когда выдвигаемся?

Вегержинов медленно шагнул вперёд и чуть оглянулся, приглашая друга за собой. Валентин кивнул и пошёл рядом, глядя себе под ноги.

— Мужики молчат, но сегодня «одна бабушка сказала», что туда бриты перебираются. А эти если куда свой нос сунут, обязательно дерьмо потом из всех щелей полезет.

Валентин согласно кивнул, так же глядя себе под ноги.