Его трудное счастье

— А зачем? Разве у нас есть поводы для ссор? Если даже такие моменты недопонимания и будут у нас в жизни, то предлагаю решать их прямо в ту же минуту, не выходя из комнаты и не откладывая решение этой или какой-либо другой проблемы на потом. Потому что иногда, Валя, «потом» не наступает никогда. Или приходит в твою жизнь под руку с предательством. Согласись, что проще и лучше разобраться со спорными вопросами здесь и сейчас, чем пытаться это сделать позже, когда ты накрутишь себя до состояния «я стреляю». И поверь мне, моя хорошая, если женщину привлекла цель, патроны она найдёт. А я не хочу, чтобы ты что-то себе придумывала и делала неправильные выводы. Потому что после этого меняется всё. От простых разговоров до интимных отношений. Это как кредит доверия. Когда ты живёшь с человеком и знаешь, что тебя поймут и не предадут.

— А я ведь ничего о тебе не знаю, — неожиданно проговорила Валя. — Ты так уверенно об этом говоришь, потому что уже испытал это, да?

— Да, — Валентин вздохнул и улыбнулся. — Было бы странно, если бы я к своим тридцати пяти годам жил, как в теплице. А потому я бы не хотел, чтобы наши отношения свелись бы к соседскому проживанию на одной жилплощади. А кроме этого хочу, чтобы всё, что здесь будет происходить, было взаимным, добровольным и только нашим. И нечто важное, и различные мелочи. От покупок на праздничный стол до постели, до этого пресловутого супружеского долга, который, кстати, Валюш, не отдают, он не имеет ничего общего с каким-то займом или ссудой. Он сродни музыке — его исполняют. С тем, кого ты не сможешь заменить. — Кучеров прижал Валю к себе и тихо прошептал: — Что до твоего предложения, то я буду любить тебя не меньше, если ты останешься Валюшей Баланчиной.

— Нет, Валик, и я, и Надюшка будем Кучеровыми. Конечно, если ты не против.

— Нет, не против. Тогда ты поставишь свою подпись на документах и…

— Каких документах? — Валя отстранилась и посмотрела в лицо мужу.

— Которые готовы и ждут твоего решения.

— Ах ты… Значит, ты уже всё давно приготовил и ждал, чтобы я…

— Точно! Это для меня очень важно, а уж любимая женщина — это святое! Поэтому сегодня вечером я, — Валентин поднял брови и игриво качнул головой, — как многие паломники, отправлюсь по святым местам.

Валя взвизгнула от щекотки и стукнула кулаком по мужскому плечу, чтобы уже в следующее мгновение беспомощно барахтаться в сильных объятиях, хохоча и уворачиваясь от поцелуев. Внезапно она расслабилась и внимательно посмотрела на Валентина, чуть прищурив глаза.

— Я до сих пор не могу поверить, что можно вот так смеяться, делиться мыслями и… не чувствовать себя ущербной. Прости, просто мне надо это сказать. Знаешь, я сейчас как в сказке, где всё как-то просто, понятно и спокойно.

— Нет, это вовсе не сказка, это замужество, Валюш. Потому что ты не просто состоишь в браке, а находишься за мужем, понимаешь? Не с боку, не впереди, показывая дорогу в светлое будущее, а за мной, за своим мужем. И это нормально. А теперь скажи, что ты думаешь о наших идеях?

— Кто? Я? — Валя пожала плечами и удивлённо глянула на серьёзного Валентина.

— Конечно, ты!

— Знаешь, мне кажется… что эти ваши заменители должны быть как в цирке.

— Не понял.

— Ну, как тебе объяснить? — Валя закусила губу и задумалась, не замечая едва заметную улыбку. — Это как эквилибристика на таких полых трубах.

— На катушках, — подсказал Кучеров и кивнул. Это замечательно, что она быстро поняла его мысль и пришла к такому же выводу — он тоже думал об эндопротезах, которые бы вращались в нескольких плоскостях.

— Да, на катушках! — улыбнулась Валя и показала ладонями, как по её мнению должны были двигаться поверхности металлоконструкции. — Они, знаешь, будто скользят в нескольких направлениях.

Кучеров коснулся губами виска и тихо проговорил:

— Ты умница, Валюшка!

— Не называй меня так, пожалуйста, — на грани слуха прошептала Валя.

— Посмотри на меня. — Он повернул голову жены к себе и уверенно продолжил: — Валюшка, я не понимаю, что у тебя связанно именно с этой формой твоего имени, но для меня оно ассоциируется только с одним — Валюшка, моя девчушка. И сразу всплывает в памяти та самая девочка, которая задорно смеялась со мной в операционной. Понимаешь? А ещё это болтушка, хохотушка, папмушка, хотя до пампушки тебе ещё килограмм десять набрать надо…

— Нет, не надо! — уже улыбаясь ответила Валя. — А ещё?

— Ещё? — Валентин поднял голову и глянул на потолок. — Ну, к примеру, игрушка, подружка, пьянчужка…

— Что? — Валя резво вскочила и запустила в мужа карандаш. — Это кто пьянчужка? Это я, что ли?

Кучеров так же быстро поднялся и схватил жену в охапку, кружа по комнате и покусывая её за шею. Валя уже не сопротивлялась, затаив дыхание и стараясь сдержать стон. Валентин остановился и улыбнулся, а потом впился в губы любимой, не давая сделать ей вдох. Они целовались как сумасшедшие, руки блуждали, стараясь прижать тела ещё ближе, раствориться друг в друге, почувствовать себя одним целым, когда нет ни границ, ни препятствий, ни запретов.