Его Величество бомж (СИ)

— Мать честная! Костя? Изнасиловать?! — таксист косится на меня, но молчит. Вроде скорость прибавил.

— Да! Я тебе звонил, звонил, а ты трубку не брала! — орёт на меня рыжий, — куда податься? Кого просить? Побежал в приёмник! Там старшая ваша, кажется, Ирина Геннадьевна остановила, чего, говорит, мечешься тут?

— А, ты?

— Спрашиваю, Татьяну знаете? Она — да! Ну и рассказал ей всё! Она наверх со мной! Там нашла старшую медсестру травмы, что-то кричали у неё в кабинете, потом за доктором сходили, старенький такой…

— Николай Иваныч?

— Не знаю, кажется, да! Пришёл! Катька всем руки в синяках демонстрирует, кричит, плачет, типа надругаться хотел над честной женщиной!

— Ага, знаю я эту честную женщину!

— Ну, вот и врач сказал, чтобы обороты снизила, мол, разбираться будем!

— Как? Костя же молчит!

— Я всё видел, они не слушают! Собрались полицию вызывать!

— Вызвали?!

— Ирина Геннадьевна попросила тебя дождаться, согласились, только не просто так!

— Что значит, не просто так?

— Прикрутили Костяна к койке за руки, как будто он псих, буйный!

— Зафиксировали, значит! Он дался? — его невозможно прикрутить насильно, не поверю.

— Дался, — вздыхает сокрушённо, — а что ещё оставалось? Доктор сказал, до твоего приезда, а там, тебе решать! Всё эта стерва Катька! Типа все женщины больницы в опасности, когда маньяк спокойно разгуливает! Тань, она ещё и судом грозится!

— Я поговорю с ней, — денег предложу в конце концов, не верю я ни одному её слову! Может, Костю и мало знаю, но зато эту нашу звезду с пониженной социальной ответственностью, прекрасно!

— Давай! Я тут с ним сижу, никого не подпускаю.

— А Костя как?

— Никак, ему вкололи какой-то дряни, так что овощ!

— Он что, буйствовал?

— Нет, сказали — это условие, чтобы до тебя никого не вызывать, типа для безопасности окружающих, он не сопротивлялся…

— Какой-то ужас! Никуда не уходи, слышишь, Лёха? Даже в туалет не отлучайся!

— Не отлучусь! Жду!..

* * *

Влетаю в приёмник, сразу к Ирине Геннадьевне,

— Молодец, Танюшка, оперативно! — встречает с порога, не до приветствий, не до церемоний!

— Что там? — я сбрасываю пальто и бегу в раздевалку, старшая за мной, — насчёт Катьки в теме!

— Да, кто ж его знает? Парень молчит, зато Катька верещит за двоих, и не в его пользу.

— Она всё врёт! — не видела ничего, но сейчас реально уверена, что Костя не виновен!

— А, как доказать? — осаживает Ирина Геннадьевна, — ты не кипишуй, постарайся миром уладить, у Катьки все козыри на руках. В прямом смысле на руках! Свежие синяки, и видно, что от пальцев! Он уже показала всем и фоток наделала! В суд собралась!

— Я наверх! Спасибо, Ирина Геннадьевна, что позвонили!

— Не за что! Давай там не накосячь!..

Как обычно пешком до третьего, сегодня через три ступеньки, ещё немного и взлечу, как ракета! Только во мне вместо топлива кипит злость, но главное, не накосячить! Бабуля всегда говорила, злость и обида — плохие советчики.

Поэтому я, не попадаясь никому на глаза, слава Богу, персонала на этаже не видать, промчалась тенью сразу до палаты. Кажется, рыжик говорил, что видел что-то, но от него отмахнулись!

Значит, сначала мне нужен,

— Лёха! — влетаю в палату. Он ко мне, как родной,

— Танюха, ну, наконец-то, приехала!

— Я живу в посёлке, как узнала, сразу в такси! — кидаюсь к Косте.

Спит. Просто спит. Лицо бледное, спокойное, волосы россыпью по подушке, дыхание ровное. Правда, руки накрепко прикручены к металлическим планкам кровати.

Так-то ничего удивительного. Особенно часто бузят раненные в голову, как их ещё усмирить? Они, мало того, что другим могут навредить, так и себе не меньше. Пока укол подействует, или психбригада приедет, так и выходим из положения.

А у нас в приёмнике и подавно! Наркоман под дозой или пьяный в белогорячечном бреду способен на что угодно, а потом очухается и не вспомнит, так что обычная практика. Но Костя не наркоман, не алкаш! Его-то за что?

— Рассказывай! — Лёха — моя главная надежда!

— Меня не было, когда началось, я там с Виталькой поспорил…

— Про Витальку в следующий раз, — а то это надолго затянется.

— Короче, подхожу к палате, дверь приоткрыта, хотел зайти, но слышу хрень какая-то! Костян же молчит, а тут бабский смех, противный такой! Ну, я потихоньку заглядываю, а там сучка эта на кровать к Косте запрыгнула и уже чуть ли не на нём! И щебечет, типа: сладенький какой, ещё и смущаешься и бла, бла, бла…

— А, он смущался? Или отбивался?

— Я думаю, он матерился… в душе! Да чего я тебе рассказываю, смотри! — и Лёха включает видео на телефоне, — правда, из-за Катькиной спины мало что понятно, но кое-что разобрать можно! А если спецу дать, он и звук усилит, и чёткость сделает!

И я смотрю! Сначала вообще стена, но потом появляется окно и слева Костина кровать. Потом он сам с гневным лицом, глаза молнии мечут, и, какая-то баба на нём на ногах уселась.