Его «величество» ГРАБЁЖ

Наша палата превращалась в «Ленинскую комнату». Обычно заходили из соседних, не перебивая, присаживались на койки и внимали тихому голосу сельского пророка.

— Правительство тратит на закупку малокачественного продовольствия из-за рубежа в девять раз больше, чем выделяет на поддержку собственного аграрного сектора. Чье это правительство?

Ни к кому не обращаясь задавал он вопрос.

— Тонна заграничного мяса лишает работы одного селянина, значит ежегодно выбрасывают в безработные пять миллионов российских граждан. Упала урожайность и засеваемая площадь: ниже, чем в военные годы, когда боронили на коровах. Забыта напрочь селекционная работа и научные поиски.

И, как бы обращаясь к новому, вошедшему в палату:

— Ввозится даже рыбная продукция. Мы уступили не только мировой океан, но и в наших водах хозяйничают чужеземцы, а добыча собственным рыбным флотом сократилась в четыре раза.

Целое поколение вырастили на безделии, а воспитали на героике воровства и грабежа. Работать не умеют и не желают. Непробудная пьянь от безысходности и жирующие на их горе помещики. Деревни гибнут и исчезают вовсе.

Вдруг Россия возжелает самостоятельности, да нас заморят голодом и болезнями, обложив по всем направлениям блокадой! — заканчивал он в ожидании доктора.

Нарушено в мозгу химическое равновесие, вызывая депрессию людского сознания.

Временно тухнет светило на закате, расстилая длинные волосы тусклых облаков.

Раздается песня, хватающая за душу, сладкая, как было до заката: беззаветно, весело, счастливо.

Вернуть, вернуть все. Взять лучшее из прошлого и отринуть алчность из этого. Но будут плакать и рыдать современные правители, а вы не верьте их мольбам, ибо это жажда по сладкой жизни.

Растет хор голосов, протяжно поют, и слышится в песне мольба и печаль сквозь гром и оглушающие крики полуголых лесбиянок и гомиков, превративших сцену в Содом и Гоморру, а мы свыкаемся с чуждыми нам бестелесными образами с укором и раскаянием.

В страшном сне все это не могло бы привидеться моему отцу.

Все отделение провожало Анатолия Георгиевича после выписки из больницы.

* * *

Сможет ли человек, не допустивший отравы в свое сознание, проникнуть в ум бывшего коллеги, соседа по гаражу, или заядлому охотнику, с которым столько разделено кострового дыма?

— Вряд ли! — восклицает Сергей Маркин и поясняет: — Ведь у них ушная перепонка от визжащих, орущих, трещащих звуковых децибел стала как бычья шкура, а прорвавшиеся звуковые сигналы, в виде нормального человеческого слова, натыкаются на мозги, сцементированные вирусом зомбирования.

«Что это такое?» — спросит неискушенный читатель старшего поколения. Долго и тщательно Сергей готовился к проведению уроков старшекурсникам по приглашению мамы. Уж очень хотелось не уронить себя и поддержать непререкаемый авторитет Людмилы Никитичны. Его сконцентрированные познания я и привожу.

Двадцать четыре кадра в секунду несут зрителю познавательную информацию, на заре кинематографа их было 18. Представьте: вы с внуком смотрите сказку. Медведь сидит на пне и жалуется, как его обманула лиса. Но зритель не догадывается, как ловко в этот момент его надувают вмонтированным лишним кадром, несущий код с конкретным указанием.

Кадр незаметно влазит в твое сознание: сначала обласканное обиженным медведем с плачущей музыкой и прекрасной природой, а затем уводит от всего прекрасного как грубым окриком, выстреливая 1/300 доли секунды. Красивая картинка держит под обаянием, но ее цель — привлечь ваше внимание к подчинительному окрику, как сержант на солдата на плацу.

Вы покупаете продукты по списку, а данное указание «сверлит вам мозг «пиво каменское», «пиво каменское», и невольно, вопреки указаниям жены и собственному желанию, берете его.

Или смотрите рекламный ролик для чего применяется презерватив, как им пользоваться и где купить. Если вы читаете на рекламном щите, то осязает зрение и ум — отошел и забыл. А с экрана помимо информации в сознание двадцать пятым кадром внедряют необходимость купить. До 70 % поддельных лекарств, бесполезных или приносящих вред, вручает он нам постоянно.

Так же этим кадром можно навязать: голосуй за Петрова, голосуй за Сидорова.

Разумеется, вмонтирование этого кадра — дорогая услуга и позволить ее могут только богатые люди.

Так энергетика искаженной чувственности внедряется в говорящий и показывающий эфир, травмируя здоровую психику.

В предвыборной кампании богатые партии, представляющие олигархов, буржуазию, или президентские структуры, могут пользоваться этим воздействием напропалую.

Сидим мы этак в кресле, в тапочках, попивая чай у телевизора, и не подозреваем, за нас уже решена судьба страны или места в думе.

Мы еще не голосовали, а они уже подсчитали за кого сколько. Потому что в наше сознание вирусом двадцать пятого кадра заложено против какой фамилии машинально поставить крючок. Нам остается опустить эти бумажки с неизвестными фамилиями без всяких эмоций. Таковы они, «свободные» выборы с управляемым дистанционно избирателем.