Его Величество император (СИ)

— Вот, значит как! Три аккорда на гитаре не скучно, Трень-брень, и пошли покорять мир! А петь тебя тоже не учили?

— А зачем петь учить? Тут или поешь, или нет. Все сразу ясно.

— Понятно, три года пропел, записи сделал, и гони программу под фонограмму!

— Зачем вы так? Мы не собирались под фонограмму петь! Халтурить не собирались!

— Не собирались, но пришлось бы, потому, что через три года остались бы без голосов.

Сначала аппаратуру бы подключили, компьютер бы огрехи сглаживал, потом — фонограмма. Связки голосовые — тонкий инструмент, им владеть надо! Этому много лет учат. Сначала в музыкальной школе, или с частными учителями, потом в консерватории еще 5 лет.

— Так это для оперы! А мы просто бы пели!

— То есть, халтурили бы! Вот скажи мне, почему в вашей престижной школе, если у них из учеников целый коллектив собрался, никто не предложил вам учителей, во внеучебное время позанимались бы.

— Так мы просили, директор отказал! Сказал, что в программе нет, нечего на это время тратить!

— Ого, Мишель, слышал, как в престижной школе ученикам отвечают! Не то, что в нашем второсортном училище! Ты чем в свободное время занимался, сверх программы?

— Кстати, органом и роялем, конечно, голоса Бог не дал, но сыграть, что хочешь смогу! Ну и спортом, я же хотел на факультатив к безопасникам поступить, а там нормы! Ри, ты серьезно хочешь, что бы он спел?

— Все познается в сравнении, так что хотелось бы.

— Ты что, показать хочешь, как петь надо?

— Силой голоса меряться не намерен, не та весовая категория, у парня сейчас мутация должна идти, но технику показать, считаю нужным.

— Знаешь, я тут видел гитару, простую, не бас, у одного молодого чиновника, схожу, попрошу!

Мишель вышел. Эдриана разбирало любопытство.

— А вы что, тоже пели? — спросил он, и прикусил язык. Забыл с кем говорит!

— Не пел, а серьезно учился владеть голосом. Правда, репертуар был, конечно, другой. Классический. Но сейчас большой перерыв был, не до пения, поэтому воспользуюсь моментом, потренируюсь.

Пришел вызов на коммфон, Мишель гитару достал, приглашал в музыкальный зал.

— Пошли! — скомандовал император.

В музыкальном зале, оказывается, собрался народ. Пришли даже герцог с женой, обеспокоенные долгой беседой императора с сыном. Мишель наигрывал на рояле мелодию.

— Элегия? — спросил Эльриан.

— Да, ноты нашел одними из первых, я когда-то ее разучивал, так что сыграю, а то, что ты ее исполняешь, слышал.

— Хорошо, только давай дадим слово сначала молодому дарованию! — Эльриан протянул Эдриану гитару.

Тот проверил настройку, взял несколько аккордов и спел пару куплетов из песни, которую сочинил его одноклассник. Голос в большом зале звучал как-то тихо и скрипуче.

— Значит так, голос у тебя есть, только совсем, как бы сказать понятнее, не обработанный. Для больших залов не годится, но с микрофоном пойдет. Только я бы на твоем месте сейчас от пения бы воздержался.

— Почему? — свызовом спросил Эдриан.

— Мутирует он у тебя. Если петь, то только упражнения и только под контролем специалиста. Иначе в будущем вообще петь не сможешь. Через год можно начинать его ставить. Как большой певец не состоишься, но для камерного исполнения, вполне. А впрочем, мутация идет, могут быть и сюрпризы. А теперь я покажу, как звучит правильно поставленный голос. Господа, не стойте в дверях, рассаживайтесь, только прошу, подальше от рояля. Мне хотелось бы петь в полный голос, не приглушая его.

Подождав, пока все рассядуться, Мишель взял первые аккорды мелодии. Эльриан запел:

О, где же вы дни любви,

сладкие сны,

юные грезы весны?…*

Сила голоса то поднималась до фортиссимо, то он звучал очень тихо, но при этом именно звучал. Короткое произведение закончилось быстро. Первым очнулся Эйнор.

— Господа, поблагодарим Его Величество за уникальную возможность услышать, как он поет. Мне много рассказывали о вашем голосе, но услышать его вживую я даже не надеялся! Теперь понимаю, как вы смогли исполнить полную оперную партию! Раньше не верил.

— О, герцог, не вспоминайте! Мало того, что чуть не потерял голос, так еще получил головомойку от отца за выход на сцену. Он так орал, что тоже чуть голоса не лишился. А я ответить не могу, нечем. Голоса-то нет! Правда, угроза поступить в консерваторию помогла получить согласие на обучение на Морионе.

— А из-за чего был такой скандал? — удивленно спросил Эдриан.

— Из-за того, что на сцену петь вышел сын императора, — пояснил Эйнор.

— А что в этом такого?

— Герцог, вы, я вижу, не объяснили вашему сыну, почему нам нельзя петь на сцене! Можно дома, можно у друзей в салоне, но не на сцене!

— Я не знал, каково наше будущее, поэтому и не объяснял некоторые ньюансы.