Его величество Мухомор

Курехин создал некий миф, согласно которому Ленин в больших количествах употреблял галлюциногенные грибы и сам в результате превратился в гриб. Этот заведомо абсурдный тезис не преподносился зрителю сразу – вместо этого создавалась иллюзия некоего логического рассуждения с цитатами из самых разных источников. Эффект правдоподобности создавался путем манипуляций – подтасовки фактов и сбивчивого изложения, которое само по себе не несло особого смысла, но искусно подавалось автором как некое «научное обоснование».

В сюжете утверждалось, что Ленин на самом деле был грибом, а также (одновременно!) управляемой из Мексики радиоволной. В доказательство приводились такие «аргументы», как сходство разреза броневика, с которого выступал Ленин, и грибницы мухомора, утверждение, что «нинель» («Ленин» наоборот) – это французское блюдо из грибов, и тому подобные.

Любопытно, что в декабре 2008 года в интервью журналу «Крестьянка» С. Шолохов на вопрос корреспондента «Кто-нибудь воспринял эту передачу всерьез?» сообщил следующее:

«На следующий день после эфира к Галине Бариновой, которая в обкоме партии заведовала идеологией, пришла делегация старых большевиков и потребовала ответа на вопрос: правда ли, что Ленин – гриб? „Нет!“ – сказала Галина Баринова. „Но как же, вчера по телевизору сказали…“ – „Неправда“, – ответила она и произнесла фразу, которая повергла нас с Курехиным в шок: „Потому что млекопитающее не может быть растением“. В газете „Смена“ я выступил с опровержением утверждения Галины Бариновой. Ведь [в программе] мы битый час доказывали, что грибы – это отдельное царство, а не растения или животные».

К сожалению, по ходу истории четко наблюдается снижение сакральной ценности мухомора у коренных народов Сибири, а именно: тайные знания и достояние одиночек – массовое сакральное использование – использование ради одного лишь опьяняющего эффекта – замещение водкой.

Прекрасная статья на эту тему («Алкоголь и галлюциногены в жизни аборигенов Сибири») опубликована известным исследователем А. X. Элертом, и я не могу отказать себе в удовольствии частично привести ее в этой книге.

«…Бытовое пьянство среди аборигенов в XVIII в. было весьма редким явлением, да и распространялось оно лишь на немногих коренных жителей, которые утратили связь с сородичами и жили в городах и острогах, нанимаясь на работу к русским. По мнению исследователей, исключение составляли богатые скотоводы юга Восточной Сибири, в первую очередь буряты. Однако и у них злоупотребление алкогольными напитками носило сезонный характер и приходилось на лето: дело в том, что именно тогда изготовлялось большое количество кумыса и молочной водки.

Согласно Миллеру, даже название второго летнего месяца у бурятов (Chani-chara) напрямую связано с этим фактом: „Слово Chani означает дикий, поскольку в это время они [буряты] постоянно напиваются пьяным“. Миллеру вторит Крашенинников, который, характеризуя „братских татар“ (бурят), сообщает следующее: „В летнее время так, как и прочие татары, мужики и бабы, и малые робяты всегда пьяны, потому что… из кобылья молока они вино сидят“.

Русскую хлебную водку, или „вино“, коренные жители употребляли лишь в пору редких посещений городов и острогов, а также сбора ясака. Представители русских властей угощали их водкой, что служило своеобразной формой награды за верность и исправную уплату ясака. В основном подобной награды удостаивались родовые начальники (князцы), однако в некоторых уездах угощали всех ясачных. Крашенинников наблюдал этот процесс у тюрков Красноярского уезда – качинцев: „Ясак платят иные по соболю, иные по 2, и по 3, и по б, а выше сего не бывает…дается им вино по числу соболей, кто один соболь платит, тому и чарка одна, и так до б“.

Водка в больших объемах была и своеобразной формой жалования, которое получали представители самых знатных аборигенных кланов. Так, по сведениям Миллера, титулованные внуки и правнуки знаменитого князя Гантимура, перешедшего с подвластными ему тунгусами на русскую территорию из Китая, получали в составе жалования от 5 до 20 ведер водки в год. Правда, с 1734 г., по представлению Нерчинского воеводы, который обвинил князей Гантимуровых в том, что они „не выполняют никакой службы, а все время проводят в кутежах“, подобные выплаты были приостановлены.

Как сообщает Миллер, хорошо знавший князей, один из них действительно был „очень подвержен пьянству“. „Только много ли в Нерчинске и большей части Восточной Сибири таких, о ком нельзя этого сказать? – добавляет ученый не без сарказма. – Если по этой причине лишать жалования, то немногие избегнут этого“. Истинной же причиной, вызвавшей недовольство воеводы по мнению Миллера, стало то, что Гантимуровы перестали давать ему взятки, ссылаясь на указы, запрещающие подобную практику.