Его величество случай

– Если в десять утра мои ребята застанут тебя здесь или на квартире, пеняй на себя. Фонарем под глазом и треснутым ребрышком не отделаешься… Две пули, как минимум: в сердце и в голову. Может, и больше: они у меня любят сначала яйца отстреливать…

Эдуард Петрович поднялся с кресла, подошел к скрючившемуся на полу Шацу, взял его за шиворот, без усилий поднял, швырнул на диван. Потом склонился над ним и сказал только одно слово:

– Имя.

Антиквар поднял на Вульфа полубезумные глаза и прошептал не только имя, но и фамилию.

И Эдуард Петрович все понял.

Теперь он знал, кто убил его мать.

Аня

Перешагнув через повалившийся столб, Аня ступила на территорию кооператива «Усадьба». Вернее, сначала провалилась по колено в снег, а потом, когда ботинок коснулся земли, ступила. С трудом передвигая ноги, побрела к торчащей из сугроба будке. Хотелось верить, что это именно та, о которой писала баба Лина.

Добравшись до конуры, Аня разгребла снег у ее бока, подсунула лопату под дно, потянула вверх… Будка поддалась, но с трудом. Не примерзла, что хорошо, но тяжелая, что, безусловно, плохо. Значит, сначала надо расчистить снег вокруг, смести его с крыши, а уж потом пытаться будку двигать. Взяв лопатку двумя руками, Аня стала расшвыривать снег.

Спустя пятнадцать минут собачий домик был сдвинут – показался квадрат мокрой земли. Примерившись, Аня вонзила лопату в самый его центр.

Копать оказалось сложнее, чем она предполагала. Земля была мерзлая, лопатка маленькая, ко всему прочему сил у Ани осталось совсем немного. Проковырявшись больше получаса, горе-копательница не углубилась больше чем на тридцать сантиметров. Такими темпами она закончит только к утру!

Стало темнеть. Аня зажгла фонарь. В его тусклом свете разглядела на своих ладонях мозоли, но вид страшных волдырей ее не остановил – раз надо вырыть собаку для собственного блага, значит, выроем!

Когда «Усадьба» погрузилась в темноту, Аня добралась до своей цели. На метровой глубине в земле покоился довольно крупный полиэтиленовый сверток. Аня опасливо ткнула его черенком лопаты. На собачий труп вроде не похоже, а на что похоже, неясно…

Покряхтывая, Аня вытащила его из ямы.

Развернула полиэтилен. Под ним был холщовый мешок, под мешком бумага. Сорвав ее, Аня чуть не закричала. На снегу сидела собака! Толстая коричневая псина породы бульдог. Ее лобастая голова была повернута на бок, будто она примеривается, за какое место лучше Аню укусить.

Когда первый страх прошел, Анюта разглядела, что бульдожка из керамики. Эдакая крупная копилка в форме собаки – на ее хребте имелась заклеенная скотчем прорезь для денег. Аня подняла псину со снега (тяжелая, зараза!), встряхнула. Внутри что-то звякнуло. Оторвав от края прорези скотч, Аня заглянула в нутро собаки. Что-то блеснуло, но не золото, а будто фольга…

Тут фонарь погас, очевидно, батарейка села, и Аня перестала видеть не только содержимое копилки, но и свои руки. «Надо выбираться, – решила она. – Собакой займемся позже!»

Кое-как доковыляв до забора, Аня перелезла через столб и выбралась на тропу. К счастью, вечер был не очень темным, и глаза, привыкшие к мраку, сумели разглядеть дорогу: поворот, мостик, проулок, платформа. Добралась! Вот и станционный домик, естественно, не работающий, хорошо хоть расписание вывешено снаружи. Аня подошла к нему вплотную, стала изучать… Когда прочла, что последняя электричка до Москвы ушла полтора часа назад, не поверила, решила, что неправильно разобрала цифры. Пришлось лезть в сумку за спичками. Зажгла одну, приблизила к расписанию… Так и есть, ушла! А следующая будет только в половине девятого утра! Какой кошмар! Одна-одинешенька (бульдожка не в счет) в богом забытом уголке, где даже вокзала нет…

И что ей теперь делать? Как ехать в Москву?

Аня начала озираться по сторонам в надежде отыскать стоянку такси или хотя бы одинокого частника, она знала, что на полустанках иногда дежурят мужчины, подрабатывающие извозом, но в Клюевке, как выяснилось, зарабатывать на хлеб таким сомнительным способом желающих не было – ни одной машины поблизости не стояло. Зато чуть в стороне от станционного домика Аня увидела магазин, судя по ярко освещенному окошку, работающий. Она направилась к нему. Деньги у нее имелись, можно купить что-нибудь поесть и попить, да и погреться не мешало – во влажной одежде Аня стала замерзать.

Магазинчик был бедненьким, это Аня поняла, когда вошла. Два прилавка: с колбасой и рыбой, холодильник с мороженым и пельменями и батарея бутылок за спиной у тучной продавщицы – вот и весь ассортимент. Правда, у кассы еще горкой лежали презервативы с неуместными в такой холод голыми попами на обертках.

– Покупают? – с интересом спросила Аня у толстой продавщицы.

– Гондоны-то? Не… Больше водку… Вот хозяин и предложил: каждому, купившему две бутылки, резинку в подарок.

– Он за безопасный секс?

– Он за то, чтоб товар не залеживался… А у презиков срок годности кончается… – Она довольно приветливо кивнула: – А тебе чего?

– Попить бы…

– Водка, пиво, портвешок?

– Нет, мне соку.