Его вторая половина

— Я тоже его не понимаю, но мне хотелось бы, — Мадди чувствовала, что в ее голосе сквозит грусть, — то есть, я хочу сказать, он интересный человек, казалось бы, такой спокойный и беспечный, но…

— Но это только видимость, — закончил за нее Стивен.

Мадди тяжко вздохнула.

— Да. Надо бы объяснить Патрику, что меня нечего жалеть и я сама почти раздумала выходить замуж, когда застала Теда с девчонкой. Так что Патрику не обязательно было брать меня на работу.

— Не думай об этом. — Стивен потрепал ее по руке. — Я чувствую, что парень нашел себе то, что надо.

— Нет, в этом смысле он меня не интересует, — поспешно возразила Мадди, — никаких романтических отношений! А если Бет окажется моей сестрой, то Патрик вообще будет мне вроде брата.

— Вот именно. Только вроде.

Мадди с подозрением покосилась на Стивена.

— Вы что, смеетесь надо мной?

Стивен подавил рвущийся наружу смешок и двинулся к офису.

— Давай начнем. День с тобой, кажется, пролетит незаметно.

Несколько часов спустя, когда Мадди штудировала постановления Федеральной комиссии связи о радиовещании, дверь открылась, и в нее просунулась голова Патрика.

— Ну что, осваиваешься? — небрежно бросил он.

— Изучаю, что можно, а что нельзя говорить по радио, — пробормотала Мадди, с трудом отрываясь от юридической казуистики, которую никак не могла переварить. — Стивен решил, что, прежде чем работать с клиентами, нужно ознакомиться с этим. Я и понятия не имела, что в эфире соблюдают столько правил.

— Ну уж тебя в эфир точно никто не выпустит. Последствия были бы непредсказуемыми: ты ведь не можешь держать рот на замке.

— Уходи.

Патрик ухмыльнулся, наблюдая, как Мадди заливается краской.

— Во-первых, сейчас обед, а во-вторых, это моя радиостанция. Так что где хочу, там и хожу.

— Ну ты же видишь, я занята, а Стивена нет. Он сказал, у него встреча с клиентами. А может, он просто сбежал, потому что я измучила его своими вопросами.

— Не бойся, он умеет за себя постоять. — Патрик огляделся вокруг и заметил, что все папки расставлены по местам. В рекламном отделе всегда все было вверх дном, теперь ответственной за порядок будет Мадди. — А здесь стало уютно. Раньше из-за папок столов не было видно. А кто передвигал мебель и полки?

— Я.

— Мадди, — испуганно воскликнул Патрик, — это же очень тяжело! Почему ты не позвала меня?

Под опущенными ресницами он не увидел выражения ее глаз.

— Не такая уж я и беспомощная. Потихоньку, полегоньку, так все и передвинула. Разбросанные бумаги, папки и все остальное в коробках в шкафу. Я их потом разберу.

В коробках? Еще того лучше!

— А отец позволил бы тебе таскать такие тяжести? — строго спросил Патрик.

— Нет. Папа вообще человек старых правил.

— Я тоже. Прошу тебя, больше не делай этого.

— Но ты же взял меня на работу.

— Я взял тебя в отдел рекламы, а не такелажником!

Мадди скользнула по нему взглядом. Ее золотисто-карие глаза отражали самые различные чувства, и Патрику было не понять, что за мысли роятся у нее в голове. Похоже, не такая уж она и пустышка, какой может показаться вначале.

— Если с тобой что случится, Бет и Кейн мне никогда не простят, — прибавил он.

Помолчав, Мадди глубоко вздохнула.

— Бет звонила мне вчера вечером, — призналась она, — мы долго разговаривали. Как выяснилось, она не помнит своих приемных родителей. Скорее всего, они просто пытались сохранить семью, взяв малышку. После развода судья постановил отправить Бет в детский дом, признав обоих родителей неспособными к выполнению родительских обязанностей.

Патрик кивнул и присел на краешек стола напротив.

— Бет счастлива, что нашла сестру.

— Возможную сестру, — поправила его Мадди. — Я… я позвонила родителям и рассказала им про Бет. Они очень сокрушались, что девочку отдали в детский дом. Мои родители согласились бы удочерить нас обеих.

Патрик почувствовал боль в груди. Сплошные сложности. Сначала предательство жениха, а теперь Мадди беспокоилась, как родители воспримут известие о неожиданно обретенной сестре. Жизнь выходит из-под контроля.

Патрик знал, как это бывает.

Потеряв отца, он утратил покой. В нем бушевали самые противоречивые чувства — боль и страдание, сознание собственной вины, неуверенность в завтрашнем дне. Жизнь казалась сложной, запутанной. Но теперь все позади, он в конце концов научился смотреть на вещи проще.

И вот снова все усложняется; он этого не хотел, хотя прятаться от жизни не имел права.

— Документы об удочерении недоступны, — сказал он, — но люди Кейна сумеют докопаться до истины. А знаешь, я бы пообедал. Давай перекусим, — предложил Патрик, желая отвлечь Мадди от грустных мыслей.

— Я не хочу быть здесь на особых правах, — ответила она, вздернув подбородок.

— Мадди, ты разовьешь во мне комплекс, если будешь мне во всем отказывать. Я хочу есть, и ты, наверное, тоже. Пойдем.

— Ладно. Но плачу я, — милостиво согласилась она.

Патрик внимательно посмотрел на нее.

— Я не позволяю платить женщинам, которых приглашаю на обед. За такие дела мой папа отлупил бы меня ирландской дубинкой по одному месту.

— Что такое ирландская дубинка?

— Большая палка. Плачу я.