Его вторая семья (СИ)

— Денис, — оборвала меня жена механически-спокойным тоном, — поостерегся бы ты говорить со мной про Полину на кухне. Я до дна выпита, и у меня под рукой 4 ножа. Намёк ясен?

— Я еще вчера понял что это дело рук Полины. Когда Макар пропал — почувствовал, что она причастна, ну а как сын заговорил про детский дом, — сжал и разжал кулаки, пытаясь справиться со шквалом эмоций, — прости что сразу не поверил тебе насчет детдома. Я не думал что ты придумала те слова, просто Полина казалась адекватной. Я решил что ты просто услышала фразу и интерпретировала по-своему. Короче, я баран. Столько херни натворил, сейчас удивляюсь.

Выжидающе посмотрел на Соню. Её взгляд немигающий, в упор.

— Ну и что ты будешь делать со своим пониманием виновности Полины?

А вот это уже иной разговор. Я думал над тем, что же делать всю ночь.

— Можно подстегнуть полицию, и с помощью показаний Макара привлечь её к ответственности.

— Мак сказал что сам пролез через дыру в заборе, сам подошел к Полине, а затем убежал. Она даже не прикасалась к нему, не тащила силком в машину. Ну заявит что приходила в садик, стояла потом рядом с ним, а тут Макар, сын «подруги». Хотела его домой отвезти, а он убежал. И что ей будет? — с отвращением проговорила Соня.

Осудить Полину вполне реально, вот только это трудоемко и будет иметь последствия.

— Я это так не оставлю, Сонь.

— Слова, слова…

— Если Полина и сядет, то ненадолго. Вероятно, её лишат родительских прав, и мне придется оперативно признавать Матвея. Но если он будет жить со мной, я ведь навсегда тебя потеряю, так? — спросил о том, что болит. — Тебя. А затем и Макара.

— Я не ставлю тебе никаких условий, Денис. Решение ты должен принять сам.

— Если я признаю Матвея, и отдам его родителям… черт, да лучше детдом. Отец и в молодости-то был жестким, а сейчас его характер еще сильнее испортился. Макара он не «воспитывал», потому что знал что ему за это уголовка будет светить.

— Он меня за это и ненавидит: я ему сразу сказала что один упавший с головы Макара волос, один синяк, одна жалоба сына — и я не посмотрю что мы родня, — подтвердила Соня то что я и так знал и поддерживал.

Отец меня за это каблуком прозвал — за мягкое отношение к Макару и потакание жене. Без физического воздействия, как он считает, мужика не вырастить.

— Матвею к ним нельзя. Мать будет как обычно на всё закрывать глаза, отец примется растить из него «чемпиона», и… нет, так нельзя, — покачал я головой.

— Ну пусть Полина живёт по соседству, я почти привыкла.

Решение. Чертово решение, — проговорил я мысленно.

С чего я раньше думал что Соня простит мне Полину и Макара, попсихует но примет их? Сейчас это бредом кажется, но Полина и моя мать меня в этом убеждали. Да я и сам старался представлять наилучший исход, и слепо уверовал в него: Полина — подруга Сони, Макар и Матвей — братья, справимся…

Ну я и кретин.

— Я сделаю так что Полина и Матвей уедут из страны. Навсегда, Сонь, — прохрипел я.

Я обеспечу Мота, возможно, придумаю что-нибудь чтобы видеться с ним хоть раз в год. Или буду общаться только по сети.

— Я вижу только такое решение, — добавил тихо.

Соня ничего не ответила, придерживаясь своей стратегии «решай сам».

— Кстати, — жена снова взяла телефон, а затем кивнула, — скинула тебе интересную аудиозапись. Спойлер: это звонок Полины на телевидение. На досуге послушай как она САМА им позвонила, а затем весьма активно торговалась за какую сумму готова продать своё интервью.

— Я прослушаю, Сонь.

Удивления нет, лишь сожаление что допустил такое развитие событий.

Еще пару дней назад я был в странной апатии, сил совсем не было. И Полину я считал жертвой обстоятельств, хорошей женщиной, в одиночку растившей сына, и не обратившейся бы ко мне за помощью, не будь на то веских причин.

Вчера апатия исчезла, пропажа Макара подействовала на меня как дефибриллятор. И теперь я не уверен ни в одном слове Полины. Ни в одном её действии.

Я уверен в одной лишь Соне.

Как же сильно я её люблю! И ведь не переставал любить никогда. Не было усталости от семьи, Соня мне не надоела как женщина, но почему-то я позволил себе завраться и плыть по течению стресса и самообмана.

Я не могу её потерять. Её и Макара.

Я. Просто. Не. Могу!

А она не сможет допустить мысль о примирении со мной, если всё останется как есть.

Соня права, решение за мной. И я его принял: Полина и Матвей должны уехать.

— Мне пора. Ты не против, если я вечером заеду? — поднялся из-за стола, но решил не наглеть и не озвучивать что хочу остаться еще на одну ночь.

— Не против. Можешь переночевать у нас, Макару так будет спокойнее. Кстати, пора его собирать, к психологу съездим.

— Будь на связи, пожалуйста. Владислав за вами присмотрит. Я буду звонить.

— Хорошо, — кивнула Соня и даже улыбнулась мне. — А ты бы в больницу съездил. Я же вижу как ты скованно двигаешься, морщишься. У тебя травма.

— Это реакция на стресс, — постарался успокоить Соню, но в ответ она покачала головой.