Его выбор (СИ)

Он нес Рэми и ругал себя на чем свет стоит. Вот же дурак! И что доверил ребенка Влассию — дурак, и что позволил и близко подойти к тем больным — дурак. Видел же, каким измученным возвращался Рэми, видел, что волчонок похудел и осунулся в этом проклятом замке, а все равно ничего не сделал! Допрыгался!

— Дай я!

Мия побежала вперед, распахнула дверь в коморку Брэна и сдернула шерстяное одеяло с узкой кровати. Онa скорее мешала, чем помогала — причитала, почти плакала, когда Брэн быстро начал снимать с волчонка взмокшую от пота одежду, но все же додумалась зажечь свечу, прежде чем выбежать за дверь:

— Принесу воды!

Брэн удивленно посмотрел вслед рыжеволосой девчонке. Еще вчера краснела и бледнела, слова вымолвить не могла, а теперь вдруг… Женщины.

Размышлять о Мие было некогда: Рэми заметался на кровати, сбросил одеяло, начал что-то шептать горячо, непонятно. Сложно. Удержать сложно. И сил в мальчишеском теле немного, а рвется так, будто жизнь последним усилием выдергивает из пасти хищника.

— Пусти! — кричал Рэми. — Пусти меня!

— Успокойся, мальчик, — Брэн старался говорить тихо и спокойно, как разгоряченному болью дикому зверю. — Эрхе, эрхе, волчонок.

Заветные слова, что так часто успокаивали животных, как ни странно, помогли и Рэми — мальчик на миг замер, и Брэн сделал то, что подсказало ему сердце, не разум — он прижал обмякшего волчонка, крепко, еще крепче, чтобы перестал дрожать, еще важнее — перестал бояться.

— Пусти! — молил Рэми, пытаясь оттолкнуть.

Зря пытается. Хоть и силен в бреду мальчишка, а куда ему тягаться со взрослым мужчиной? Брэн что-то зашептал, сам не понимал — что, но опять помогло. Так же неистово, как недавно рвался убежать, Рэми прижался к Брэну всем телом, обнял крепко, аж дыхание перехватило, и зашептал:

— Не отдавай меня!

— Никому тебя не отдам, — срывающимся голосом уверил Брэн.

— Не хочу… Не хочу, чтобы меня били!

Брэн вздрогнул, почувствовав, как подкатывает к горлу гнев. Погладив влажные волосы Рэми, он зловеще прошипел:

— Никто тебя пальцем не тронет!

Пусть только посмеет. Брэн сам урода на тот свет отправит, даже не задумается. Пусть и архана, такого можно осторожно и незаметно. Бить слабейших, людей или животных, недостойно мужчины. Разве что за дело… а Рэми точно побоев не заслужил.

Мальчик еще дрожал некоторое время, судорожно прижимаясь к Брэну, а потом вдруг затих. Поняв, что волчонок наконец-то заснул, Брэн посадил мальчика себе на колени, стягивая с него взмокшую тунику.

— Забавного ты себе щеночка нашел, Брэн.

Брэн вздрогнул. Он и не заметил, когда Жерл появился в его каморке. Обычно дозорные сами к нему не приходили — посылали слуг, а теперь на тебе, собственной персоной. Не к добру.

Он, хоть и запоздало, уложил Рэми на кровать, встал на колени, опустив голову и скрестив на груди руки:

— Слушаю, мой архан.

И принесла же тебя нелегкая, старшой…

— Так уж и слушаешь, — сузил глаза Жерл.

Брэн склонил голову еще ниже, прокляв все на свете. Все арханы в той или иной мере — маги. От всех не спрячешься, хотя временами не только хотелось, но и требовалось. Как сейчас…

— Не бойся, Брэн, — ответил Жерл. — Я тебя понимаю. И не к тебе пришел, к мальчику… напугал он меня на той церемонии.

По душе ласковым ветерком пробежало облегчение — уходить не придется. И в то же время… зачем ему Рэми?

— Мой архан…

— Встань! — приказал Жерл.

Старшой медленно подошел к кровати и склонился над мальчонкой, осторожно протянув руку к его лицу. Рэми вздрогнул, будто почуял, вновь что-то прошептал, невнятное, чужое, на лице Жерла промелькнула тревога и какая-то странная мягкость:

— Успокойся, мальчик, — прохрипел дозорный.

Брэн ушам не поверил — обычно Жерл был хоть и справедлив, но суров. А тут… говорит с Рэми так, как не каждый отец говорит с сыном, а смотрит… Брэн отвернулся. Как змея смотрит на пойманную мышь, завораживая взглядом.

— Боги, чудное создание, — шептал Жерл, касаясь запястья волчонка.

Знаки рода немедленно отозвались желтым светом, во рту пересохло — интерес Жерла к Рэми становился навязчивым, а, значит, и опасным. Впервые видел Брэн, чтобы старшой вчитывался в магические татуировки рожанина.

— Старший в роду… как же так…

Брэн вздрогнул. В его роду было пять семей. Мужчин — под два десятка. И в других родах — не меньше. Род из одной семьи, да еще с главой — мальчишкой, это не только необычно… это страшно. Тяжелая ноша на плечах у Рэми. А ведь старейшина пытался намекнуть… Брэн, дурак, не услышал.

— И сам он странный, — Жерл ласково провел рукой по щеке Рэми, осторожно взял его за подбородок, заставив повернуть голову. — Волосы черные, в наших краях такие редкость. И глаза… Необычные глаза… где-то я видел подобные, только никак не могу понять, где.

А ведь прав Жерл. Глаза Рэми не заметить невозможно. «Не глаза, глазищи, — смеялась Мия. — Вырастет, одним взглядом женское сердце растопит. Ох… боюсь я, битвы за такого красавца будут. Страшные битвы». Какие тут «будут». Если так дальше пойдет, уже сейчас и начнутся — Брэн так просто дозорным мальчишку не отдаст.