Его выбор (СИ)

Кто-то заворочался и громко застонал, и это вырывало меня из собственных мыслей. Я осторожно положила рядом с лампой шкатулку с орденом и бумагами о даруемых в соответствии с орденом привилегиях. Склонилась к Вальтеру и легонько коснулась губами его лба.

— Прощай, — тихо выдохнула я и ушла, не оборачиваясь.

Казалось, в спину мне раздался тихий вздох. Показалось? Показалось. Среди этих стонов всякое может показаться.

Глава 17

Клэр оре-Роул знала и любила каждого из своих бойцов как сына, как брата. Капитан всегда была в курсе настроения личного состава и подробностей их жизни. В этом не было праздного женского любопытства, лишь банальный расчет. Ведь зачастую в моменты смертельной опасности слабым звеном всего отряда становится тот, чье душевное равновесие нарушено. А это может быть фатально для всех ее подчиненных. Чаще всего, конечно, от разного рода уныния ее бойцов спасала хорошая бутылка и отзывчивая девица.

Но не в этот раз.

— Принцесса необычно щедра, — прокомментировала оре-Роул шкатулку на столе.

Вальтер ничего не ответил, равнодушно разглядывая потолок.

— Ты злишься, — констатировала капитан.

На это маг тоже промолчал. Женщина подумала и добавила:

— Полчаса назад Демира покинула форт Патронум.

А эти слова заставили Вальтера одним рывком подскочить на ноги. Но далеко маг не ушел — рана дала о себе знать, и мужчина начал оседать на пол. Клэр подставила ему плечо и уложила обратно на лежанку.

— Далеко собрался?

— Мне нужно с ней поговорить, — процедил бледный маг сквозь сжатые зубы.

— Ты не догнал бы ее даже без дыры в бочине, — спокойно проговорила Клэр. — И судя по этому шикарному ордену, вы виделись.

— Я спал.

— Или делал вид.

Маг упрямо замолчал, откинувшись на каменную подушку.

— Что, ты оказался слишком благороден, чтобы закрыть собой принцессу от стрелы, и слишком горд, чтобы рассказать ей о своих чувствах?

Серые глаза сверкнули зло и отчаянно. Мог бы — вцепился в глотку. Но он не мог даже встать, а потому с трудом нацепил равнодушие и отвернулся.

— У тебя неделя, чтобы начать сносно держаться в седле. Потом мы уходим, — спокойно проговорила капитан, возвращаясь к причине своего визита.

— Куда? — безэмоционально спросил Вальтер.

Ему по большому счету было все равно, в какой мясорубке сорвать свою боль.

— Есть работёнка, — усмехнулась оре-Роул и вышла.

Хорошо оплачиваемая, непыльная работёнка. В Ирониуме.

Глава 18

— Ты издеваешься? — устало спросила я.

Несколько часов назад мы посадили моих женихов на королевский поезд, а сами пообещали присоединиться через пару станций и отправились куда-то.

Собственно, «куда-то» оказалось транспортным узлом грузовых дирижаблей.

— Ничуть, — спокойно ответил брат. — Но если допустить, что дирижабль сюда рухнул по твою душу, то что помешает пустить паровоз под откос?

— Допустим, — я не стала спорить с очевидным, сил не было даже сидеть, не то, что спорить. — Но ты подумал о моей маленькой проблеме?

— Естественно, — ответил брат и сунул мне в руки полуторалитровую бутыль с каким-то мутным содержимым.

— Это что? — я брезгливо осматривала тару без намека на этикетку.

— Общая анастезия.

— Что??

— Армейский самогон.

Я покосилась на Кириона, ожидая, что это какая-то несмешная офицерская шутка, но нет, брат был исключительно серьезен.

— Ладно. Хуже мне уже точно не будет, — пробормотала я и отхлебнула с горла.

Вкус был как у керосина. Запах, впрочем, тоже. А по ощущениям будто сквозь глотку протащили колючую проволоку.

— Ну как? — спросил Кирион.

— Отвратительно.

— И прекрасно. Ты пей-пей, не отвлекайся. Нужно поддерживать такой уровень хмеля в крови, чтобы не было страшно и не начинало тошнить.

Потом брат посмотрел, как я прикладываюсь к бутылке, и задумчиво добавил:

— Впрочем, если тебя будет тошнить всю дорогу, это тоже неплохо.

— Почему? — просипела я.

— Потому что когда тело предает, некогда предаваться душевным терзаниям.

— Тебе виднее, — усмехнулась я.

На третьем глотке самогон уже не казался таким отвратительным, хотя все еще чем-то напоминал керосин.

Мы въехали на территорию порта, брат коротко переговорил с начальником, и уже через четверть часа мы оказались в пустом трюме грузового дирижабля. Среди пустых коробок, забытых тряпок и обрывков веревки прямо на полу сидело аж два высочества — мое и брата. И пили сивуху прямо из горла.

— Ты как? — спросила брат, когда мы оторвались от земли.

— Нормально, — усмехнулась в ответ.

— Я не про полет.

— Я тоже.

Кирион помолчал, приняв бутылку из моих рук.

— Первая кровь — это всегда сложно. Она впечатывается тебе на подкорку на всю жизнь.

— Эта война бессмысленна — тихо произнесла я. — Они ненавидят нас по религиозным причинам, мы их — по антропологическим.

— Любая война бессмысленна, — усмехнулся брат, глотнув самогон.

— Матриархи закрывали глаза на Фронтир, да?

— Да, — глухо ответил Кирион. — Так проще. Удобнее. И дешевле, чего уж там.

— Я должна это исправить, — прошептала я.

— Ты не можешь наладить даже свою личную жизнь, — жестко проговорил брат. — Не бери на себя обязательств больше, чем сможешь исполнить.