Его выбор (СИ)

Мне осталось лишь кивнуть и в пару прыжков взлететь на самый верх ограждения. Чтобы увидеть огромную, бурлящую недовольством и ненавистью толпу. Готовую во-вот прорвать оцепление и хлынуть на улицы сытого Ирониума в надежде поживиться, умолкает.

Затихает.

Замирает.

И даже, кажется, перестает дышать.

Все, чего они хотели — быть услышанными, быть замеченными. И я могла дать им свое внимание в той мере, в которой они могли его впитать.

Я поднялась на баррикаду из поломанной мебели, телеги и кусков упавшей стены, осмотрела замерших людей и заговорила:

— Я знаю, что привело вас сюда.

Люди слушали внимательно, настороженно. Стая хищников, готовая в любой момент порвать тебя, если ей что-то не понравится.

— Вас привела сюда надежда. Надежда, что вас заметят. Что ваша жизнь станет лучше. Что вы сможете дать эту лучшую жизнь своим детям. Я знаю, что вы — самые работящие жители Ирониума. И вы достойны жить в том же достатке, что и другие. И я даю вам слово, что за время моего правления это случится. Мы с вами вместе приложим усилия, чтобы наш мире Железа стал лучшим, среди всех Орихалковых миров. Я закрыла детские фермы и жестоко наказала их владельцев. Я открыла несколько производств в ваших районах, и создала сотни рабочих мест. Я договорилась с продавцами кошмаров, и теперь никто не имеет права красть ваших дочек для торговли телом.

Я обводила взглядом толпу, стараясь выхватить взглядом самые растерянные лица.

— Я сделала много, но этого все еще не достаточно. Я знаю. Но я также знаю, что мне нужно время, чтобы навести порядок там, где гадили несколько поколений с обоих сторон жизни.

И я набрала в грудь воздуха, чтобы рубануть:

— Мне нужно время, и вы мне его дадите.

Никто не любит слабых и добрый правителей, да?

Глава 43

Дворец встретил меня суетой и паникой. Сложно сказать, переживало ли местное бюджетососущее население о народных волнениях или просто суетили для порядка. Но везде, где я появлялась, разговоры стихали и люди с нездоровым энтузиазмом начинали мне кланяться и приседать в реверансах.

— Они тебя боятся, — заметил Вальтер.

Я хмыкнула. Еще бы не боялись. Здесь у каждого рыльце в пушку. И если я засунула в тюрьму неприкасаемого Киллинджера, у остальных вообще никаких шансов на выживание.

Мне стоило бы навестить матриарха, но я по привычке пришла в свой кабинет, показавшийся мне таким чужим и чересчур роскошным. Я ем с золота, в то время как мои люди в паре кварталах от дворца голодают. И почему никого раньше это не беспокоило? И почему это беспокоило меня?

Я села в кресло, провела ладонью по ребру столешницы. Сложила разбросанные бумаги в ровные, аккуратные стопочки. И уже почти что набралась храбрости явиться к матриарху, как дверь кабинета распахнулась и ко мне вошел отец.

— Привет… — растерянно произнесла я.

Отец кивнул и замер посреди кабинета, глядя на меня так пристально, как не смотрел во времена моих самых отчаянных детских шалостей.

— Я заходил к твоей матери, — медленно проговорил отец.

— Она в гневе? — чуть улыбнулась я. — Ждет меня на аудиенцию для жестокой расправы?

— Она… — принц-консорт выдержал паузу, как будто решаясь, говорить мне или нет. Но все же решился: — Она сломлена.

— Вот как? — я удивленно вскинула брови.

Мне казалось ничто на свете не может заставить матриарха усомниться в себе, своих стремлениях и своих решениях. Но надо же, может.

— Она любила его, — спокойно произнес отец, хотя по его каменному лицу было понятно, насколько этот разговор ему малоприятен. — И как всякая влюбленная женщина была слепа. А твое показательное выступление выбило у нее почву из-под ног.

Я кивнула, принимая его слова.

— Но это значит, — продолжил отец, — не только что королева растоптана как женщина. Матриарх скомпрометирована и больше не имеет морального права править. Народ на улицах скандирует твое имя.

Он вздохнул и мягко добавил:

— Тебе пора надеть корону, малышка. Пора принять решение.

Глава 44

Отец ушел, оставив меня в смешанных чувствах. Стоило признать, что сейчас происходит то, к чему я готовилась всю свою жизнь — править по-настоящему. Это неожиданно пугало. Ведь раньше я постоянно встречала сопротивление окружающего мира. Структуры власти, исполнители на местах, сенаторы — все считали, будто я еще слишком молода и глупа, чтобы принимать обдуманные, взвешенные решения. И почему-то каждая ленивая сволочь считала своим долгом оспорить мои слова.

И вот теперь я в полушаге от короны. И больше не будет никаких отговорок, что кто-то там вставлял мне палки в колеса. Нет, теперь любая ошибка, любое неверное решение — моя и только моя ответственность. Любое неповиновение, любой недобросовестное исполнение — моя и только моя ответственность.

Весь мира Железа теперь будет моя и только моя ответственность.

И от осознания этого становилось страшно.

— Теодор! — позвала я секретаря.

Мужчина мгновенно нарисовался в дверном проеме. Как всегда безупречно-красивый, собранный и готовый кидаться исполнять мои поручения по первому требованию.

— Пригласи моих братьев.