Его Высокоблагородие

— Все в порядке… — я с силой провел ладонями по лицу. — Все уже в порядке, Петр Николаевич. Просто во время бунта на пароходе меня основательно приложили по голове.

— И это наложилось на вашу давнюю контузию… — понимающе сказал Врангель. — То-то я смотрю, что вы сами на себя не похожи. Надо бы вам основательно подлечиться.

— Всему свое время, Петр Николаевич… — я секунду помедлил, собираясь с мыслями, после чего слово в слово передал барону слова Драгомирова.

Дальнейший разговор можно опустить. Барон задал мне несколько вопросов, я на них вполне уверенно ответил, так как эпопею с эвакуацией Одессы вполне сносно помнил из литературы. Правда, украинского атамана Сокиру-Яхонтова, которому Шиллинг передал оборону города, я назвал Сокирой-Гапоновым, но этим только развеселил барона.

От сердца немного отлегло, я уже посчитал, что основная беда меня миновала, когда Врангель сказал:

— Георгий Владимирович, я знаю, что вы будете настаивать на своем возвращении в Россию, так вот, я принял решение…

Я в буквальном смысле ошалел. Какая Россия? Кто будет настаивать? Я? Что я там забыл? В штыковую ходить на красных? Сейчас, прямо разбежался. Дай только выйти за порог. Это только в книгах попаданцы с места в карьер с головой окунаются в какие-нибудь авантюры. Уподобляться не собираюсь. К счастью, здравомыслие всегда было и есть моей сильной стороной.

— …принял решение отказать вам в этом, — барон наконец закончил фразу.

Ситуация недвусмысленно намекала, что вот в этот самый момент мне необходимо возмутиться. Но одновременно внутреннее чувство подсказывало, что делать этого не стоит. Поэтому я промолчал, при этом, в меру своих скромных актерских способностей, изобразив на лице лишь только легкий налет недовольства. И знаете, скорее всего, угадал с эмоциями.

Не услышав протестов, Врангель удовлетворенно кивнул.

— Я знал, Георгий Владимирович, что вы отнесетесь к моему решению с пониманием. Но, уверяю, скучно вам не будет. Вы возглавите в Константинополе особую контрразведывательную группу.

Барон замолчал и проницательно заглянул мне в глаза, как будто хотел насладиться произведенным эффектом.

Ну-ну… а нет никаких эмоций, Петр Николаевич. Почему? А плевал я на твой приказ. А вот вопросы есть. Но только потому, что их задал бы любой толковый офицер на моем месте. А выбиваться из этого образа мне нет смысла. Пока нет.

— Подчинение группы?

— Вне юрисдикции нашего военного агента в городе… — четко сформулировал ответ Врангель. — Увы, в последнее время к нему накопилось множество вопросов. К тому же меня не устраивают существующие институты разведки в нашей структуре. Пока считайте, что подчиняетесь мне лично. Дальше посмотрим.

— Задачи?

— Контрразведывательная деятельность во всех ее смыслах, — заключительную часть фразы Врангель намеренно выделил и с легким намеком продолжил: — Не мне вам объяснять, что надо понимать под этой задачей. Бывшая Османская империя и Константинополь, в частности, входят в зону наших стратегических интересов. А здесь черт знает что творится. К примеру, красные почти в открытую ищут подходы к Кемаль-паше и султану Мехмеду, ведут свою пропагандистскую деятельность и выпускают паршивую газетенку. При этом заигрывают с Британией и Францией. К тому же я склонен думать, что наши союзники ведут даже не двойную, а тройную игру. Со всем этим надо разобраться и как можно скорее навести порядок.

Я довольно сильно озадачился вопросом: а кем же на самом деле был фон Нотбек? Но виду не подал. Потом разберусь. Или не разберусь. Мне все равно.

— Полномочия?

— Самые широчайшие, — отрезал барон. — Главное — наши интересы.

— Группа…

— Уже сформирована. Один из них, штабс-капитан Синицын. Ваш заместитель. При нем еще несколько человек.

— Финансирование? — этот вопрос я хотел задать первым, но благоразумно удержался. А что? Просто обожаю финансирование. И чем оно щедрее, тем я больше его люблю.

Врангель досадливо поморщился:

— С этим пока сложно. После того, как я приму должность, прикажу выделить специальную статью расходов. Хотя и на первое время кое-какие средства найдутся. Мой порученец уже уведомлен. Вопросы связи и другие интересующие вас моменты обсудите тоже с ним. Перед моим отъездом я с вами еще увижусь. Рад был встретиться, Георгий Владимирович.

Врангель встал, крепко пожал мне руку, после чего на пороге возник Розен, своим появлением засвидетельствовав, что аудиенция окончена.