Его высокоблагородие

– Да кто вы такой? – в голосе испанца послышалась угроза. – И кто вам поверит? Это бред сумасшедшего.

Я покачал головой и, коротко замахнувшись, ткнул кулаком его в солнечное сплетение. Все получилось, как надо, тело фон Нотбека не подвело, испанец мешком осел на пол. На узорчатую плитку звонко брякнулась наваха с костяными накладками на рукоятке, выпавшая из его рукава.

– Парень, ты, видно, плохо понял меня? «Резаные» колоды очень просто определить. С кем ты на одну руку мылишь?.. – я отбросил ногой нож и приставил револьвер к его голове. – Говори, иначе твои мозги смешаются с дерьмом.

– Что вам… вам… надо… – судорожно пытаясь втянуть в себя воздух, просипел шулер.

– Отвечай на вопрос, – сухо щелкнул взводимый курок. – Как ты подсунул в казино «бумагу»[43]? Сколько колод?

– Один из пит-боссов[44] помог. Генри… Генри Фаулер его зовут… Двести колод… Осталось едва ли десятая часть… – лихорадочно зашептал испанец. – Я поделюсь, поделюсь с тобой…

– Куда ты денешься. На колени, мордой к стене… – я отступил на шаг, подобрал наваху и сунул ее себе в карман.

Испанец мгновенно выполнил мое требование. И не стоит удивляться такой покладистости. Практически все шулера имеют аналитический склад ума, так что Сальваторе прекрасно понимает, что все козыри сейчас не у него на руках. Доказать шулерство особого труда не составит, после чего «графу» одна дорога – на корм рыбам в Босфор. Но перед этим испанец реально позавидует мертвым, потому что с такими, как он, в казино никогда не церемонились. Выход один – договариваться.

– Сколько сегодня «поднял»?

– Четыре с небольшим тысячи, – быстро ответил испанец. – Забирай все. Только отпусти.

– Деньги уже обналичил?

– Да. Они при мне, во внутреннем кармане.

Я взвесил в руке толстую пачку пятидесятифунтовых банкнот, помедлил немного и тихо сказал:

– Так уж и быть. Но сейчас немедленно покинешь казино, и чтобы утром твоего духу в Константинополе уже не было. Узнаю, что задержался в городе хотя бы на лишний час… В общем, ты меня понял. Теперь приведи себя в порядок и выходим. И не дай бог…

– Клянусь святой Марией Мадридской! – торжественно пообещал Сальваторе. – Никаких лишних движений, сеньор. Вы поступаете со мной по-человечески, и я не отплачу черной неблагодарностью.

– Вперед.

Я все-таки ожидал каких-нибудь фортелей с его стороны, но, к счастью, испанец оказался не дураком. Быстро и спокойно попрощался со своими знакомыми, попросил меня вернуть наваху, так как она принадлежала еще его деду, получил ее, а взамен отдал массивный серебряный перстень-печатку очень старинной и искусной работы с большим черным опалом, ограненным в виде прямоугольника. После чего покинул казино.

Конечно, можно было обчистить «графа» полностью, изъяв все, что он намутил здесь за все время пребывания, но это означало совершать лишние телодвижения: покидать казино, ехать к нему на квартиру, да и вообще грозило осложнениями. Так что я решил не беспредельничать, тем более парень честно здесь отработал и застолбил это место первым.

В общем, все прошло как по маслу, разве что Алекс Фицлан едва не прожег во мне дыру своими неприязненными взглядами. Да и плевать. Ничего, придет и твоя очередь, парень. От такого «крючка», на котором ты будешь долго и смирно сидеть, никто отказываться не будет.

Проводив «графа», я вернулся на террасу. Где обнаружил, что Аглая с Эмилем о чем-то разговаривают, не отрываясь глядя друг на друга, при этом уже звонко стуча зубами от холода. Ну и как это понимать? Ну хват, на ходу девку отбирает. Хотя, чур меня, чур, с такой девицей не особо удивишься, если проснешься без башки.

Увидев меня, Аглая быстро отошла в сторону и опустила глаза, словно устыдившись своего поступка. Лейтенант было ринулся вслед, но сдержался и с надеждой на меня уставился.

– Итак, месье де Лувиньяк, средства для оплаты вашего долга я изыскал. Но не скажу, что это было сделать легко.

– Господи… – Лицо француза побледнело. Мне даже показалось, что он сейчас грохнется в обморок.

– Да угомонитесь уже, Эмиль! – я резко его одернул. – Когда вам надо вернуть деньги? И в какой валюте?

– Крайний срок послезавтра утром. Валюта не имеет значения. Я позаимствовал из средств, выделяемых для Второго бюро[45], так что их все равно пришлось бы конвертировать в российские золотые монеты… – начал бодро рапортовать лейтенант, но на последних словах резко замолчал, видимо поняв, что сболтнул лишнего.

Естественно, я очень заинтересовался упоминанием французской разведки, но виду не подал и поспешил успокоить Эмиля:

– Мне неважно, где вы их взяли. Требуемую сумму вы получите завтра, скажем, в пятнадцать ноль-ноль. Где вам будет удобно встретиться?

– Можно в кондитерской «Нисуаз». Она недалеко от площади Таксим… – пролепетал Эмиль. – Я там часто бываю… – он вдруг застенчиво потупился. – А мадемуазель Аглая с вами будет?

«Точно, запал щегол на девку. Даже не удосужился поинтересоваться, на каких условиях получит деньги…» – про себя отметил я. И тут же жестко обломал француза: