Его запретная малышка

Нет, это слишком. Я ведь не такой, я воспитанный, интеллигентный, образованный мужчина. Я не могу рассуждать о девушках так потребительски, это Никитика у нас такой, я был однолюбом.

Был?

А может, и не было никакой любви, так, все привиделось? И два года я жил как в тумане очарованный тридцатилетний болван. Но что странно, брюнеточка Маша вторые сутки занимает все мои мысли.

Это недотрах или похмелье? Или уход Евы так меня ведет в разные стороны? Не могу пока понять.

Задаю себе этот вопрос сотый раз.

Нет, не то и не другое. Не могу понять что. Но она притягивает и вызывает до этого мне незнакомые желания, словно помешательство. Наверное, слишком свежий воздух здесь, экологически чистая еда, тетка наверняка что-то подмешивает в борщ.

Посмотрел на ладони: мозоли волдырями, кожа огрубела, но мне нравится. Как после изнуряющей тренировки в качалке, когда забыл надеть перчатки, нет, это круче.

Солнце снова обжигает кожу. Замах, удар, с первого раза чурка раскалывается на две части. Беру одну, снова замах, удар. Мышцы приятно напрягаются, пот стекает по лицу.

За забором включается громкая музыка, какая-то отвратительная попса. Точно маленькая вредная сучка, ну, попадись ты мне в следующий раз, наказания не избежать.

Глава 12 Маша

Вот же нахал противный, так и лезет целоваться, а еще пихает свой язык в рот. Не успела подойти к раскладушке, как около меня приземлился сланец.

— Держи, золушка неблагодарная. Чтоб тебе попался не принц, а чучело болотное.

Хамло.

Вот что за мужики пошли? Ведь взрослый, видно, а ухаживать совсем не умеет за девушками. Конечно, чтоб добиться такую девушку, как я, надо постараться, но он элементарного сделать не может. Быть немного тактичней, не говорить пошлости и не совать в меня свой язык.

Да куда уж мне уже рассуждать о порядочности и приличности, раз позволила первому встречному вылизать себя?

Плевать, я не буду о нем думать. У меня каникулы, надо отдыхать, загорать и кушать витамины. Сделала музыку в колонке громче, специально найдя в плейлисте противную попсу.

Гремело так, что у меня самой закладывало уши, звук заглушал мысли и удары топора.

Но наслаждаться собственной сделанной гадостью пришлось недолго, зазвонил телефон, пришлось прервать дискотеку и ответить.

— Машка, как дела, как деревенские просторы? Комары еще не всю тебя обглодали?

— И вам доброго дня, госпожа Вершинина. Нет, с комарами все прекрасно, их почти нет.

— А что с голосом? Кто разозлил мою умную стервозную младшую сестренку? Кому голова лишняя на плечах?

— Да есть тут персонажи, но так, ничего особенного.

— Мужчина? Мне уже интересно, давай вываливай на меня последние деревенские сплетни. Мы тут недавно с Ромочкой были у его родни в гостях, тоже почти деревня, господи, такой колорит, такие открытые и добрые люди.

Дашка имела прекрасную особенность задавать вопросы и тут же отвечать на них сама. Но с добротой и открытостью людей я бы поспорила. Может, все потому, что деревни разные?

— Все нормально.

— И это все? Ты бы там хоть какую интрижку завела с местным, будет, что в старости вспомнить. Наверное, учебники с собой взяла или изучаешь очередной присланный папой бизнес-план?

Учебники я на самом деле взяла, но еще не доставала из чемодана. Вот вроде старшая сестра не отличается умом, а видит насквозь и знает, что сказать.

— Даха, не начинай, я отдыхаю, вчера пили самогон, купались с Зойкой, баба Аня откармливает меня как на убой, так что неизвестно, у кого пузо будет больше, когда приеду.

— О, ну это прекрасно, а вот с папой опять что-то странное: решил купить ресторан.

— Зачем ему ресторан?

— Сама не знаю, вроде был к такому бизнесу равнодушен, больше заводы покупал.

— Может, опять влюбился? Как зимой, помнишь, та, не хочу даже имени ее называть, он тогда был сам не свой, похудел, в офисе ночевал.

— Ой, ну нет, быть того не может. Позвони ему, спроси, что да как, тебе, может, больше расскажет.

— Точно, взял и исповедался.

— Как там Зоя?

— Влюбилась.

— Как это прекрасно.

Дашка — вот уже пять месяцев пребывала в таком состоянии, что у нее или все прекрасно, или ужасно. Любовь относилась к первой категории.

— Зойке так не кажется, она считает, что у нее свободные отношения.

— Ой, что вспомнила. Папа говорил про какой-то прием в сентябре, суперглобальный, на котором он планирует познакомить тебя кое с кем.

Вот это ее «кое с кем» мне не понравилось совсем. Смотрю на забор, удары топора все еще слышны. Вот неугомонный какой. Прикрыла глаза, представив снова этого дровосека, литые мышцы, загорелая кожа. И кто сказал, что женщины любят ушами? Да вот если бы он молчал, было бы идеально.

— Маш, ты слышишь?

— Да, прием и знакомство. Со мной этот номер не прокатит, я не собираюсь выходить замуж ради слияний компаний или за сына папиного партнера. Я вообще замуж не собираюсь, у меня на жизнь другие планы.

— Тогда ничего больше говорить не буду.

— И не говори. Как поживает моя малышка, растет?

— Малышка уже почти арбуз, но так и не показала кто, малышка там или малыш.

— Вредная, вся в мать. Там девочка, мы с Вершининым поспорили.

— И на что вы спорили?