Его запретная малышка

Хватаю за шею, тяну на себя, впиваюсь в губы, мну их, засасываю, облизываю, проникаю языком в рот. А меня словно бьет током, когда ее холодный язычок соприкасается с моим. Я помню, как она ласкала меня той волшебной ночью, ей это нравилось, как она облизывала член, посасывала головку.

Твою же мать.

У меня и сейчас член стоит лишь от ее присутствия рядом, от тонкого цветочного аромата и вкуса губ.

Из груди вырывается стон, а потом вскрикиваю, резко отстраняясь от девушки: она укусила меня до крови, чувствую во рту металлический привкус.

— Ты совсем с ума сошла?

— Если ты еще раз так сделаешь, я откушу тебе язык и оторву член, которым ты трешься об меня, маньяк чертов! Я, что, похожа на девицу, которую можно вот так схватить и лапать?

— Совсем недавно ты ничего не имела против моего члена, тебе он даже нравился.

— Это все, что вы хотели мне сказать, Денис Олегович, или будет еще какая-то ценная информация?

Вот же заноза в заднице, а не девчонка. Стираю с губ кровь, смотрю на ладонь. Сначала она меня обозвала «хамлом», потом залепила пощечину, сейчас пустила кровь, что дальше? Вырвет мне сердце и сожрет теплым?

— Послушай, Маша, все, что произошло тогда, летом, — даже говорить трудно, словно я подросток и обидел соседскую девочку, но я ведь на самом деле не хотел так быстро уезжать, так сложились обстоятельства.

— Интрижка — это называется так, адюльтер, если в вашем случае. Вы были на природе, свежий воздух, экологически чистые продукты, алкоголь. Забыли о существовании жены, с кем не бывает, это такая мелочь. Вы повелись на мою задницу, я — на накачанный торс и татухи. Мало ли с кем я еще расслаблялась этим летом, поверьте, на раскладушке в деревне не загорала, были другие пляжи.

Это что сейчас такое происходит?

Она пытается сказать мне, мол, с кем она только не была, не один я такой, кто расслабился с ней этим летом?

Ой, с огнем играешь, Маняша, с огнем.

В груди противно колет, сжимаю кулаки, готов сейчас по губам пухлым надавать за такие слова, это все неправда, она не такая, чувствую.

Ревную дико, таких эмоций я еще не испытывал.

Всегда был разумным и рациональным, но вот рядом с этой девушкой все летит к чертям. Как ей теперь объяснить, что к отцу летал, у него был сердечный приступ, и никакая жена тут ни при чем.

— Все сказала?

— Нет.

— Говори.

— Пошел ты на хер.

— А вот это очень грубо, придется заняться не только учебой, но и твоим воспитанием.

— Отпусти! Отпусти сейчас же!

Маша снова сопротивляется, выворачивается, прижимаю ее к себе, надо успокоить ее, в таком взвинченном состоянии ведь не поймет и не поверит. Горячая, ревнивая девочка, я с ней сам как в аду на раскаленной сковороде жарюсь.

— Маш, послушай, все не так, как ты надумала в своей прекрасной головке, — вот, я уже оправдываюсь за то, чего не было.

— Я не хочу ничего слышать, отпусти, — говорит уже тише, не вырывается, но напряжена.

— Мне так было хорошо той ночью.

Провожу пальцами по лицу, убирая волосы, задевая губы, девушка отворачивается, но, взяв за подбородок, я заставляю ее смотреть на себя. У нее глаза цвета крепкого чая с огоньками пламени того костра, через который мы прыгнули.

— Я виноват, что уехал и ничего не сказал, но…

— Что здесь происходит? Денис Олегович, это вы? Дымова?

Звонкий и противный голос Юлии Витальевны нарушает нашу беседу. Та самая знойная брюнетка с ярким порочным ртом и вываливающимся из декольте бюстом. Заместитель декана кафедры, будь она неладна.

Сейчас самый раз показать, насколько сильный у меня иммунитет к молоденьким студенткам, но если я так и дальше буду прижимать к себе Машу, моей репутации и карьере педагога пиздец.

— Мария, я не понимаю, вам наплевать на учебу и диплом? Вы неделю не появляетесь на моих лекциях, если у вас есть более интересные дела, то, может, вы заберете документы и не будете портить статистику престижному университету?

Отхожу от Маши на шаг, делаю вид, что не замечаю Юлию Витальевну. Машка смотрит, выпучив глаза, открывает рот, хочет что-то сказать, но я не даю ей этого сделать, продолжая нести ересь.

— Маша, я вас завтра жду на паре, очень важная тема, и не забудьте взять тему для доклада через две неделе, идите.

— Я… я не знаю… хорошо, — смотрит на женщину, снова на меня.

Не хочу ее отпускать, сейчас она в шоковом состоянии, тихая, ей можно все объяснить. Принес же черт эту Витальевну именно сейчас и именно сюда.

Маша двигается боком, словно мышка выбегает из двери, я наконец делаю вид, что замечаю женщину в красном пиджаке, такую только что слепой не увидит.

— О, Юлия Витальевна, извините, вы давно тут? Я что-то немного перегнул палку, люблю, знаете ли, дисциплину, временами бываю слишком жестким.

— А я тут искала Зинаиду Францевну, чтоб напомнить о собрании, а тут вы. Я сама не против дисциплины и порядка и в какой-то мере люблю жестких и властных мужчин, — женщина говорит медленно, завороженно смотрит на меня.

Смотрю, как она облизывает яркие губы. Господи, только не это. Не хватало мне еще отбиваться от настойчивой женщины за сорок, явно страдающей отсутствием внимания нормального мужика.