Его запретная омега

Я приподняла голову, облокачиваясь на руку, не в силах сдержать усмешку, и посмотрела на него. Растрепанный ото сна, на этот раз Аделай был не идеален. Совершенно не королем. Он был нормальным. И мое бедное сердце, которое получало хорошую тренировку с тех пор, как я придумала эту сумасшедшую схему, пропустило удар. Этот тайный момент для него значил слишком много.

Я влюбилась в короля Аделая. Его имя будет на моих губах, когда он убьет меня за это.

— Я рада, что ты остался, — сказала я, заполняя густую тишину.

— Я не могу оставить тебя здесь одну. Без охраны…

Я рассмеялась.

— Думаешь, у меня обычно есть охрана? Потому что это не так. Лучшее, на что я могу надеяться, — это то, что одна из девушек будет в течке одновременно со мной. Или ты имел в виду, что у тебя нет охраны, чтобы отвезти тебя обратно в город.

Королю опасно бродить по Бесплодным землям без защиты. И он вполне мог убить меня за указание на это. Было много самцов-омег с чипом на плече, которые хотели бы похвастаться тем, что убили Его Величество.

— Мне не нужна чья-то помощь, женщина.

Аделай хлопнул рукой по матрасу.

— Я остался, потому что хотел убедиться, что ты благополучно переживешь эту течку.

Звезды взорвались в моем видении. Король Аделай только что признался, что заботился обо мне.

— Спасибо, Ваше Величество.

Но что-то в этом мужчине подтолкнуло меня проверить каждую границу.

— Значит ли это, что ты хочешь снова трахнуть меня?

— Ты слишком дерзкая для омеги.

Пульсация между моими ногами вернулась. Нуждаясь в нем. Желая его.

— Значит ли это, что ты накажешь меня?

— Ты все продолжаешь спрашивать, словно хочешь, чтобы это произошло, моя роза.

Аделай повернулся ко мне лицом. Зеркально отражая мою позицию, подперев голову рукой.

— Я мог бы привести тебя на общественную площадь и обнажить перед тобой мой меч перед всем городом.

Он провел рукой от моего бугра до самого горла, сжав его в своей руке.

— Они будут забавляться, когда ты будешь умолять пощадить тебя.

— А ты? — спросила я. — Если бы я умоляла пощадить меня, ты бы позволил мне жить?

Он не сразу ответил.

— Храбрая. Иногда это то же самое, что глупость. Но это также единственный способ выиграть битву.

Я закрыла глаза на несколько минут. После той безумной мечты, в которой я смогла заставить мужчину, который жил внутри городских стен, обращаться со мной как с равной себе, многие другие расцвели. Я никогда не осмеливалась нацелиться на короля, но здесь, в бункере под гнетом течки, мы запутались в залитых сексом простынях. Я дразнила его, и я действительно могла видеть, как его стены рушатся. Может быть, я могла бы показать ему, что мои люди не меньше его. Мы все одинаковые.

Или, возможно, он прав. Храбрость и глупость — одно и то же.

— Ты можешь вернуться в город, если хочешь. Вероятно, уже день. Одна из девушек придет проверить меня.

Мы всегда сменялись, следя за тем, чтобы у того, кто был в течке, была еда и вода, даже если они были не в том состоянии, чтобы ее потреблять. Уговаривая их есть и пить, мы останемся на столько, сколько потребуется.

— Твои подруги очень заботятся о тебе, — сказал он.

— Они потрясающие женщины. Я знаю, что ты, вероятно, не думаешь о них таким образом, потому что мы омеги, но мы делаем все возможное, что можем.

Я почти сказала ему, почему пришла на вечеринку, потому что искренне верила, что нам нужен только один альфа или бета, чтобы увидеть это, чтобы увидеть нас такими, какие мы есть, и это может изменить все, но я уже испытывала удачу, и мое тело могло предать меня в любой момент и вернуться в состояние чистой нужды.

— Я был впечатлен тем, как они собрались вместе, чтобы защитить тебя прошлой ночью. Они рискуют своей жизнью, чтобы убедиться, что ты в безопасности.

Я кивнула.

— Так нас учила мама. Тавия моя сестра, а остальные девочки были сиротами с начала войны, поэтому мама приняла их, и с тех пор мы вместе.

— Где сейчас твоя мама? — он спросил.

Я тяжело сглотнула.

— Она погибла в битве омег, пытаясь удержать Бесплодные земли в составе Луксории.

Было все еще трудно говорить о моей маме. Ее не было десять лет, но каждый день я видела что-то, что напоминало мне ее вокруг нашей лачуги. Даже то, как говорила Тавия. Я всегда дразнила из-за этого, но все равно любила.

— Мне жаль, — тихо сказал король.

Я была благодарна за темноту, поэтому он не видел моих слез. Мама научила нас никогда не показывать слабости. Даже когда мы лежали на спине.

— Мне тоже. Мама научила нас, как бороться, ставить под сомнение все, и не давать никому спуску в городе.

Я, наверное, сказала слишком много. Возможно, Аделай захочет узнать, с кем она была связана, и спросить, есть ли у омег какие-то секреты. У нас был только один. Наша способность перекидываться. Но наша энергия тратилась на выживание. Не оставляло много времени, чтобы свергнуть правительство.

— Она мне нравится.

Король вытер слезы с моих щек. Чтобы убедиться, что его работа завершена, он запечатал ее поцелуем.