Его запретная пара (СИ)

Откуда только Яр узнал?

Пакет с шуршанием приземлился в угол подоконника, а сам мужчина ступал абсолютно бесшумно.

— Из красного фургончика на Северном вокзале, — сверх умудрился прошептать это с соблазнительным мурчанием.

Это же как раз моя любимая точка! Но она же закрыта после десяти вечера. Как он смог еду оттуда достать?

На подоконник с глухим стуком опустились предметы, которые я не могла разглядеть. Но я получила пояснение в следующую секунду.

— Перцовый баллончик.

Стук.

— Электрошокер с мощностью, способной остановить медведя.

Стук.

— Транквилизатор с дозой, способной успокоить слона.

Стук.

— Лазерная указка, против которой редкий кошачий может устоять. Эх, какое оружие против себя в твои руки даю!

Стук.

— Складной нож. Надеюсь, не пригодится. Но если что, бей в жизненно важные органы. Ранением в мягкие ткани сверха ты не остановишь.

Стук.

— Косметичка.

Ого! Очертания похожи на мой сундучок с ручкой, в котором я храню средства для создания красоты. Утром я точно стала бы переживать, что не могу хотя бы накрасить ресницы.

Какой продуманный тип!

— А вот и сменная одежда. Там два варианта — для разной погоды. Ну и белье.

Мне показалось или последнее слово Яр смущенно скомкал? Да нет, не может быть, на него не похоже.

Шурк — на подоконник опустился бумажный пакет.

Одежда? Он был у меня дома или это новая?

К лицу прилила краска. Только бы не дома. У меня там на полках такой бардак!

— И я забрал твой телефон у медоедки. Я у тебя теперь на быстром наборе под номером один.

Яр сел на широкий подоконник и поднял руки, потягиваясь, пальцами доставая до верхнего края рамы. Потом опустил руки на колени, коварно улыбнулся, развернулся к окну. Дунул на него горячим воздухом так, что образовался запотевший кружок, и нарисовал сердечко.

— Хочешь, увезу тебя из этого дурдома? Обещаю не приставать.

Нарисованное сердечко пронзила стрела.

Я встала, а Яр выпрямил спину так, будто его примотали к столбу. Я слышала звук его рваного, неравномерного дыхания.

Я открыла молнию на сумке, которая стояла на комоде, достала купюры, стиснула в кулаке и подошла к сверху.

Заметила, как он с силой сжал свои бедра руками, хотя на лице не дрогнул ни один мускул. Его глаза вспыхнули, будто в них было по желтому светлячку. Взгляд такой настороженный, будто он меня даже побаивается (не может быть, конечно!), и это на искушенной-то моське! Видно же, что опытный бабник, так что тушуется? Или это игра?

— Дай руку.

Он колебался всего секунду, а потом смело протянул.

Я развернула его кисть ладонью вверх и положила свой месячный заработок. Не знаю, насколько оборотень потратился на закупку, но в долгу не хотела быть категорически.

— Спасибо!

Вот это оскорбленная невинность — видели бы вы это выражение лица Яра!

— Не обижай меня, кошечка, — низкий голос сверха отозвался дрожью внутри. — Я могу себе позволить купить все, что необходимо моей женщине, уж поверь.

— Я тоже могу и позволить себе покупки, и обидеться, — вернула ответочку, с удовольствием глядя, как удивленно распахиваются его глаза. — И я не твоя женщина.

— Тогда Артура?

— Своя собственная. А теперь садись на уличный подоконник.

— Зачем?

— Хочу сесть рядом, смотреть на луну.

Яр так быстро поменял положение, будто боялся, что я передумаю. Ноги просто перелетели через оконную раму. Он подвинулся, оставляя место, и повернулся ко мне, весь какой-то окрыленный, будто не верил своим ушам.

— Не бойся, со мной не упадешь.

Я улыбнулась, взялась за окно и закрыла его, не прекращая улыбаться.

Тоже мне, безопасное спокойное местечко. Только ленивый не зашел!

Курочка была «той самой». М-м-м!

Яр знал толк в ночном дожоре. И его взгляд из-за стекла на меня, поедающую на кровати курочку, говорил, что он тоже рассчитывал отведать мое любимое блюдо.

А глаза-то какие! Какой взгляд! То жалостный, то соблазнительный, то такой, будто он меня сейчас сам съест.

Мое сердце дрогнуло, еще раз дрогнуло, но, так как сегодня у сердечной мышцы вообще выдался тяжелый денек, быстро успокоилось. Я вырабатывала иммунитет ко всякого рода потрясениям. Или сегодня просто всего было слишком, и я очерствела?

Не думал же он, что я пущу его к себе на кровать, где я в одной безразмерной футболке, что дала Настя?

Ни за какие плюшки!

Яр дышал на стекло и рисовал на запотевшей поверхности то сердечки, то грустные мордочки, то пустую кошачью миску. От рисунка последней я покатилась со смеху.

Господи, как он там только держится? Огромный же мужик, а балансирует без труда. Точно котяра.

При этом всем он смотрел на меня так порочно-соблазнительно, будто говорил: только пусти, и я покажу тебе звезды, ну пожалуйста.

Он снова дыхнул на стекло.

«Сгораю без тебя», — написал он и посмотрел так проникновенно, будто великую тайну открыл.

Я закатила глаза. Какая банальщина. Бабник-то бабник, а уровень пикапа так себе.

Что это он так серьезно и напряженно смотрит на мою реакцию?

Я пожала плечами и подняла брови в ответ на его цепкий взгляд.

Он снова дыхнул на стекло, написал: «Дотронься. Поймешь».

Яр взялся за пуговицу рубашки и расстегнул ее. Пальцы опустились на вторую пуговицу и проделали то же самое.