Его желание (СИ)

— Да. — Ее улыбка солнечным лучиком вскрывает темень внутри меня. — Так, и кто же еще меня навещал сегодня? — с явным ехидством интересуется, лукаво посматривая на меня поверх бокала.

— Не помню, — отмахиваюсь, чувствуя себя полным идиотом.

— Ой! — восклицает она. — А Олежек заходил?

— Заноза! — шиплю предупреждающе, но, похоже, девчонка решила окончательно свести меня с ума.

— Я же обещала сегодня дать ему ответ на предложение быть его парой!

— Чего? — Давлюсь глотком шампанского, закашливаюсь и молниеносно поднимаюсь с места, оказываясь рядом с креслом Занозы.

Резко разворачиваю громоздкий предмет мебели так, чтобы вредина оказалась ко мне лицом. Упираюсь руками в подлокотники, нависая над ней свирепым коршуном.

— Повтори! — рычу, не узнавая собственного голоса, а она смотрит на меня, вжавшись испуганной мышкой в спинку кресла.

Глава 33

*Ксения*

В горле моментально пересыхает, и по телу пробегает озноб от того разъяренного взгляда, каким он смотрит на меня. Инстинктивно втягиваю голову в плечи, сжавшись в комочек, а в голове на повторе прокручивается все сказанное.

Блин! И что же из всего этого так повлияло на резкую смену настроения, на что он так реагирует?

Он ревнует? Меня ревнует или это какая-то новая игра? Что за собственнические замашки?! По какому, собственно, праву?!

Вдох — выдох…

Старательно возвращаю на место собирающуюся покинуть меня уверенность. Да какого вообще лешего он себе вообразил!

Расправляю плечи и, выпятив подбородок, иду тараном на оборзевшего начальника. Да-да, начальника!

— А что не так?! И что это за допрос?! Вы мне кто?! — вновь перехожу на официальное обращение, задавая кучу вопросов, ответы на которые мне вовсе не нужны. — Начальник! — тычу пальчиком в его грудь. — И согласно подписанному мною контракту, я всего лишь, ваша сотрудница, пусть и с ненормированным рабочим днем и с индивидуальными условиями! — Возмущение нарастает, и мне уже плевать на то, как Глеб предупреждающе щурится, пытаясь безмолвно предостеречь меня от дальнейшей тирады. Меня несет бурный поток эмоций. — Я не ваша собственность, и верность блюсти не обязана! — почти ору, подаваясь вперед.

Наши взгляды становятся еще ближе. Их немая война еще безжалостнее. Воздух вокруг искрится, а пылающий в темноте его глаз гнев грозит немыслимыми карами и ответными санкциями.

— Моя! — все, что я слышу прежде, чем жесткие губы Глеба набрасываются на мои.

Это не поцелуй. Нет!

Это наказание — строгое, безапелляционное.

Он клеймит меня, прикусывая губы, вторгается языком в мой приоткрытый рот, затевая бескомпромиссный танец подчинения. Большая твердая ладонь ложится на затылок, удерживая меня и не давая возможности ретироваться. Второй ладонью Глеб обнимает мою шею, чуть сдавливая и лишая возможности нормально вздохнуть.

Я плавлюсь от жара этих самоуверенных рук, губ, дыхания. В голове туман, и сердце готово выскочить из грудной клетки. Кровь приливает и пульсирует в висках, а я лишь цепляюсь непослушными пальцами за ткань футболки Глеба.

Мое робкое сопротивление сминается мощью его напора, силой его желания.

— Моя- а- а- а… — раздается его хриплый голос; я лишь успеваю глотнуть воздуха и вновь утопаю в страсти его теперь уже более нежного поцелуя. Внутри что-то лопается, растекаясь по венам тягучим желанием, и я льну к нему, сдаваясь на милость победителя.

Сдавленный рык, мой упоительный стон, наше неровное дыхание и учащенный стук сердец…

Неистово смелые руки, скользящие по телу, голодные поцелуи, сносящие все преграды, жар наших тел…

В урагане несдержанности я даже не замечаю, как Глеб одним плавным движением вынимает меня из кресла, на мгновение припечатывая к своему крепкому телу, а затем сам опускается на сиденье, усаживая меня верхом на свои бедра. Краем сознания отмечаю лишь, что упираюсь коленками в жесткую плетеную спинку.

— Ты моя, слышишь? — разомкнув на мгновение чувственное сплетение наших губ, хрипит Глеб, крепко удерживая меня за талию.

Воздух обжигающими глотками проталкивается в легкие. Пелена застилает разум, и я плыву в дымке эндорфинового угара, ловя расфокусированным взглядом завораживающую темноту глаз Глеба. Вечерний полумрак, разгоняемый пламенем свечей, окутывает нас загадочным пологом, и весь мир будто исчезает, растворяясь во мраке.

Есть только мы.

Сглатываю подкативший ком и спешу сбивчиво оправдаться.

— Олег… он… — сипло словно не своим голосом, всхлипывая.

— Мне похеру кто он, — цедит сквозь сжатые зубы Глеб. — Уволю из офиса, к чертям собачьим, всех мужиков младше шестидесяти!

— Он увлекается спортивными танцами, и у них на следующей неделе выступления, а его партнерша приболела. А я в свое время занималась танцами и…

— Губу пусть закатает! — перебивает мой монолог Глеб и смотрит пристально, а у меня внутри словно огонек вспыхивает, разгоняя по телу теплые волны упоения и сладостного подчинения.