Его звезда

— Кто бы мог подумать, что ты начнешь разбираться в таких тонкостях! — усмехаюсь, качая головой. — Недавно ты и понятия не имела из чего состоит бизнес, а сейчас уже рассуждаешь. Умничка!

— У меня замечательный учитель! Двойку поставит и сразу растолкует за что, так что спасибо тебе, Эмин. Мне, конечно, еще многому учиться, но я стараюсь.

— Твой отец бы гордился тобою, достойная дочь своего отца.

— Спасибо, — вижу, что ее накрывает внезапной тоской от слов об отце, поддаюсь секундному порыву и обнимаю ее. Это самое большее, что я могу себе позволить в отношении этой девушки. Она утыкается лицом мне в грудь, глажу по вздрагивающим плечам, смотрю перед собою.

Слышу, как над головой громыхает. Символично, меня высшие силы предупреждают, что я хожу по тонкому льду, в любой момент могу провалится. Однако держу все еще Стеллу в своих объятиях, оправдывая себя тем, что будет грубо, если сейчас ее оттолкну от себя.

Ливень обрушивается на нас стеной, мощным потоком воды, за секунду промокаем до самой ниточки. Резко отстраняемся друг от друга, прячемся в машине. Включаю обогреватели сиденья и настраиваю теплую температуру в машине. Стелла ежится, смотрит перед собой. Достаю с заднего сиденья плед, протягиваю его ей. Кутается, смотрит в окно, за которым ни черта не видно. Молчим. И вроде все сказали друг другу, а на душе тоскливо. С сожалением смотрю на затылок светлых волос. Не всегда то, что ты хочешь, должно получаться именно у тебя.

* * *

Дождь как раз в тему. Настроение под стать. Мне было стыдно, когда осознала, как себя вела в начале поездки. И в душе была благодарна, что Эмин из нас двоих оказался более рассудительнее, чем я, не повелся на мои дешевые провокации.



И когда он меня обнял, было ощущение, что я оказалась в родных объятиях, почти как с папой, когда знала, что меня любят любой, даже глупой.

Мы сидим в машине и пережидаем ливень, Эмин задумчиво смотрит перед собой, а я смотрю на него и словно впервые вижу. Говорят, можно бесконечно смотреть, как горит огонь, как течет вода. Я могла безотрывно смотреть на его профиль, разглядывать мелкие морщинки у глаз, губы, которые так редко улыбались, и щетина эта, у других не приемлю, а ему идет, ему можно не бриться.

Люблю. Эта мысль громыхнула во мне вместе с раскатом грома, я вздрагиваю и испуганно смотрю на Эмина, словно он мог эту мысль уловить.

— Как ты думаешь, надолго это? — надо срочно о чем-то говорить, не молчать, не думать, иначе вновь сделаю какую-то глупость. Поплотнее кутаюсь в плед, благодаря теплому воздуху не мерзну и одежда почти сухая.

— Ливень закончится, а мелкий дождик еще будет.

— Поедем по той дороге, по которой ехали?

— Другого пути я не знаю, так что рискнем.

Эмин снимает машину с ручника и осторожно трогает с места. Отворачиваюсь от него, разглядывая деревья, а за ними местные домики в этой деревне.

Еще три часа наедине и вновь работа, вновь между нами деловые отношения. Не надо мне больше его дразнить. Как бы я хотела быстрее всему обучиться, но понимаю, что за короткий промежуток времени не смогу с уверенностью сказать Эмину о том, что готова к самостоятельному плаванью. Даже если и наступит этот момент, я знаю, что буду ему звонить, консультироваться, советоваться. Хоть как-то держать с ним связь, знать, что смогу с ним связаться почти в любое время суток.

— Черт! — ругается Эмин, когда машина при попытке объехать большую лужу, внезапно попадает в колею под водой, и колеса начинают буксовать на месте. И чем больше раскачивается машина, тем сильнее мрачнело лицо Эмина. Пару минут вперед-назад машина замирает, дворники продолжают смахивать капли.

Эмин выходит под дождь, передергивает плечами, подходит к капоту, приседает. Выпрямляется и оглядывается по сторонам. Вижу, как идет к ближайшему дому, где в воротах стоит мужик в плащ-палатке и курит. Они разговаривают минут десять, потом Эмин возвращается.

— Что случилось?

— Застряли.

— И?

— И мы идем к доброму человеку, который любезно предоставил ночлег до завтра.

— Почему не можем поехать домой?

— Потому что, Стелла, — смотрит на меня тяжелым взглядом, — машина попала в яму и села, ее может вытащить только более крупный автомобиль, чем эта или трактор. Так как дело идет к вечеру, люди уже дома и птицефабрика в соседнем селе закончила свой рабочий день, трактор смогут пригнать только утром.

— Я ж говорю: «дыра»! — иронично улыбаюсь, он качает головой. — Нет нормальных дорог, при первом моросящем дожде все поплывёт, люди не смогут ни приехать, ни уехать.

— Я понял тебя. Выбор не велик: либо мы сидим тут и палим бензин до утра, либо оставляем машину и идем к Василию Петровичу.

— А машину не угонят?

— В этой деревне? — смеется тихим смехом, достает из бардачка папку с документами. — Сегодня она точно никому не помешает даже на дороге.

Киваю, натягиваю плед на голову, выскакиваю из машины, бегу к открытой калитке, где мужчина в возрасте встречает с улыбкой.

— Ну и выбрали вы погодку, молодежь, для прогулки!

— Я-Стелла! — протягиваю руку для пожатий, придерживая плед над головой.