Его

В этот вечер она приготовила ужин, а я разлил вино по нашим бокалам. Она ярко улыбалась и пила, и мы разговаривали, как разговаривают, по моему мнению, нормальные люди. Она попросилась пойти наверх и почитать, и я отпустил её, не став следовать за ней. Однако без неё кухня выглядела такой пустой.

Позже я отправился на прогулку. Снаружи горели звёзды. Мне нравилось здесь, вдали от города. Где яркие звёзды, подобные уколам от булавок, были даже ярче. Они держали тени в стороне.

Впрочем, и она тоже разгоняла тени. На нашей прогулке я обозревал мир её глазами, и тени не возвращались, не вернулись даже потом, когда я оставил её.

Нет. Я не мог стать зависимым от неё. Я никогда ни от кого не зависел.

«Но она твоя, — подсказал разум. — Делай всё, что пожелаешь».

Напоминание сделало лишь больнее. Я не хотел заставлять её любить меня. Даже этот обман… От него мой желудок как-то странно скручивался. Когда люди говорили о чувстве вины, именно это я и представлял. Скручивание внутри, стеснение в груди. Я никогда не чувствовал этого раньше и не хотел такого сейчас.

Тени разошлись по бокам, но сейчас более крупной для меня помехой была она.

Я отправился внутрь. Она спала, а незаконченная книга валялась в стороне. Я заменил закладку и опустился рядом с её спящим телом. Не стал будить, чтобы привязать её запястья к столбикам. Не сегодня. Она выглядела такой умиротворённой.

Может быть, утром перед тем, как я уйду.

Я бережно обнял её одной рукой. Чтобы защитить её или себя? Теперь ответ на этот вопрос я дать не мог.

Глава 21.

Кэт.

Гейб прав в одном: его выбор вин был невероятен. Шираз (прим. ред.: «Шираз» – марка вин, преимущественно австралийских, имеющих весьма насыщенный цвет и изготавливающихся из сорта винограда под названием «Сира»), которое он достал к ужину, в паре со стейком составляло идеальное сочетание, и я умудрилась выпить два полных бокала, прежде чем это осознала. Он же всего лишь усмехнулся улыбкой, от которой моё сердце пропустило удар, и снова наполнил мой бокал.

Я была уверена, что он хотел напоить меня, чтобы… Чтобы сделать со мной то, что он хотел сделать. Но, когда я попросила у него разрешения пройти наверх почитать, он оставил меня в одиночестве на несколько часов. Странно. Он и сам был таким странным. Да и вино сделало меня очень сонной. Я отключилась ещё до того, как он поднялся.

На следующее утро, когда я проснулась, его нигде не было. Комната была тускло освещена; окна выходили на запад, и это означало, что солнечный свет не доберётся сюда, пока не наступит полдень. Стены комнаты озарял всего лишь слабый серый свет. Руки мои были привязаны к столбикам кровати тем же красным ремнём, что и раньше. Вот только лодыжки были свободны.

Пульс участился. Что он со мной делал?

Бросив вниз отчаянный взгляд, я увидела, что на мне всё то же платье, что и было прошлым вечером. Нижнее бельё оставалось на месте, поэтому я могла сказать, что он вообще ко мне не притрагивался.

Почему?

Хотя я и должна была почувствовать себя лучше, осознание этого на самом деле прострелило мою нервную систему паникой. Казалось странным, что он напоил меня, связал, а после… Ничего. Я не знала, хотела ли каких-то действий с его стороны. Но то, что он не разбудил меня, по какой-то причине встревожило, но я не знала, почему.

— Гейб?

Я подождала, чтобы убедиться, что его не было в ванной комнате, но ответа не последовало.

Ванная. Мне нужно было в ванную. Как только я это поняла, желание справить нужду ударило по мне ещё сильнее. Прошлым вечером я выпила слишком много вина, и, если он не освободит меня, я описаюсь прямо в кровати.

Я завопила громче, чтобы мой голос было слышно и внизу. Конечно, он бы не оставил меня связанной, не дав возможности сходить в ванную.

— Гейб!

Ничего.

Я принялась крутиться, извиваясь всем телом. Могу поспорить, мои ноги могли бы дотянуться до узлов, если бы я потянулась. Я могла бы даже сбежать, если он ушёл. Может, он и ушёл. Но куда он…

Дерьмо.

Мой мозг незамедлительно сосредоточился. Вчера единственным, что его останавливало от убийства того мужчины, была сделка. Но сегодня…

Нет, он не станет.

Конечно, станет. Он же был убийцей.

— Гейб? — закричала я во всю глотку, горло ныло от напряжения и воплей. Но мне было всё равно. — ГЕЙБ!

Я должна была выбраться. Конечно, мне было необходимо в ванную, но, более того, мне нужно было остановить его от убийства ещё одного человека. Если он ушёл, уехал туда, где нашёл, как сказал, следующую жертву. Только подумав об этом, я осознала, что мне было страшно не за его следующую жертву. Мне было страшно за него.

Куда он ушёл? Я ломала голову над этим, даже когда извивалась, пытаясь дотянуться ногами до узлов. Он сказал «за сотню миль». Что значит, у меня есть время, если он ушёл не так уж давно. Но откуда мне было знать?

Большие пальцы коснулись ремня, и я завернула их вокруг верхней части узла, пытаясь схватиться. Шея была согнута под жутким углом, да и сама я хотела писать, Боже, как же сильно хотелось писать.