Эгоист

Проснулась я от того, что в глаза настырно светило солнце, заставляя жмуриться. Чья-то горячая ладонь ласково поглаживала мою спину вдоль всего позвоночника. Лениво пошевелившись, я приподнялась на локте и посмотрела на Кирилла. Я ожидала увидеть ликующую ухмылку или вообще полное безразличие, но та нежность, с которой он посмотрел на меня в ответ, обескуражила.

— Доброе утро, — промурлыкал парень, накручивая на руку прядь моих волос. — Хотя, вообще-то, уже день. Ты так мирно спала, не хотел тебя будить.

— Ты и не разбудил, — наконец я пришла в себя и, поддавшись порыву, приникла к его губам. — Сколько времени?

— Почти двенадцать.

Он нахмурился, и я поняла, о чём он думает: мне пора возвращаться.

— Не хочу уезжать, — капризно прохныкала я и прижалась лицом к его груди.

Демон успокаивающе провёл рукой по моим волосам.

— Я тоже.

От внезапно накрывшего меня страха тело задрожало мелкой дрожью. Что, если эта сказка закончится, как только мы вернёмся в город? Кирилл скажет, что я проиграла, и между нами всё кончено, и отправится покорять новые вершины? Я попыталась проглотить накатившие слёзы.

Словно почувствовав перемены в моём настроении, Кирилл перекатил меня на спину и навис надо мной. Где-то с минуту он внимательно всматривался в моё хмурое лицо, прежде чем выдать фразу, от которой закружилась голова.

— Если ты надеешься, что по возвращении в город сможешь отделаться от меня, то ты ошибаешься, — с жаром отчеканил парень, параллельно целуя меня. — Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра, никогда. Ты моя, слышишь?

Я честно пыталась ответить, но то ли горло сдавило спазмом, то ли я просто забыла как это делается, но вдохнуть никак не получалось. А ещё это пламя, языки которого вновь начали обжигать моё сердце и душу, заставляя забыть обо всех, сузить свой и без того маленький мир до диаметра одного-единственного человека…

А ещё я насмерть боролась с собственным телом, которое требовало новую дозу прикосновений и поцелуев, потому что мне действительно нужно было возвращаться домой.

Душ мы приняли вместе, но не так быстро, как хотелось бы. А всё потому, что кое-кто задался целью перецеловать каждую клеточку моего тела. Да и мои руки, скользящие по телу Демона, не сказать что бы способствовали ускорению процесса. Но вот мы наконец спустились вниз, где перекусили наспех приготовленным мною омлетом, запили всё это нехитрое дело кофе и в темпе двинули на выход.

Обратный путь мы тоже проделали в полном молчании. Кирилл уверенно вёл машину, иногда бросая озорной взгляд на меня и наши переплетённые пальцы.

Мой дом показался слишком быстро. Меня вновь накрыло одеялом, сотканным из отчаяния и страха потерять Романова, несмотря на то, что он заверил меня в обратном. К слову сказать, он недобро прищурил глаза, заметив выражение моего лица.

— Если не прекратишь хмуриться, я увезу тебя обратно, запру и никогда больше не выпущу, — серьёзным тоном произнёс он, но в его глазах плясали смешинки. — Потом перед родителями сама будешь отчитываться о том, почему не вернулась домой.

Я усмехнулась, щёлкнула его по носу и вылетела из машины на морозный воздух. Услышав, как за спиной хлопнула дверца, я покорно замерла на месте, дожидаясь, когда сильные руки развернут меня к своему обладателю.

— Ты ничего не забыла?

Ухмылка на моём лице стала шире, когда я потянулась к его губам. Меня окутало жаром, и на секунду показалось, что на улице наступило знойное лето.

— Мне всегда будет тебя мало, — хрипло выдал брюнет и, легонько чмокнув, направился к машине.

Дождавшись, пока «Audi» скроется за поворотом, я наконец отправилась домой. С губ не сходила блаженная улыбка, от которой я так и не избавилась, когда входила в квартиру. Однако стоило увидеть лицо мамы, которое в данный момент напоминало скорее грозовую тучу, как мне тут же стало не по себе.

Как выяснилось позже, она видела нас с Кириллом возле дома, сделала логичные выводы по поводу моей поездки и теперь закатила настоящую истерику. Я терпеливо сносила все её крики, пытаясь объяснить ей, что уже давно не ребёнок и вечно жить под её опекой не буду.

Услышав мою последнюю фразу, мать влепила мне пощёчину. Звонко. С оттяжкой. Не жалея сил.

С минуту мы с ней удивлённо всматривались в лица друг другу, после чего я бросилась в свою комнату и — впервые в жизни — заперла дверь на ключ. Щеку нещадно жгло словно калёным железом, а глаза горели от невыплаканных слёз. Уже без меня, но скандал продолжался. Я старалась не прислушиваться, но все же обрывки фраз до меня долетали, и по ним я поняла, что папа и брат были на моей стороне. Не знаю, от кого в маме взялись эти пуританские взгляды «до свадьбы ни-ни», но самым обидным было то, что в случае брата она истерик не закатывала и рукоприкладством не злоупотребляла. Как раз наоборот, чуть ли не по головке его гладила. Так почему же Игорь молодец, а я — распущенная девка?!