Эгоист (СИ)

- Потому что мы с тобой два дня как вместе...

- Нет, мы не вместе два дня. Мы два дня как по обоюдному согласию решили, что нам теперь можно целоваться и заниматься любовью, но вместе мы уже три месяца, а сколько, ты думаешь, нужно времени, чтобы разобраться в человеке?

- О господи, но ведь это просто сумасшествие какое-то! - не выдержала Нина. - А что, если я просто очень профессиональная аферистка, которая с самого начала все подстроила? Может, это я тот лифт сломала! Неужели ты готов рискнуть половиной своего состояния?!

Антон рассмеялся от души:

- Спасибо, что так заботишься о целостности моего состояния, - сказал он весело, - но это, и правда, смешно. Я знаю о тебе, возможно, больше, чем ты сама о себе, потому что когда ты меня заинтересовала, я поднял все возможные данные и архивы и не оставил тебе ни единой лазейки, идентифицировав твою личность от и до. Но я понимаю, к чему все эти провокации. Ты не хочешь выходить за меня, и это вполне ожидаемо, так как мы только вчера выяснили, что ты меня не любишь, хотя наш с тобой вчерашний секс дает мне повод надеяться, что это не совсем так...

Нина покраснела с головы до пят. Некрасиво было с его стороны говорить ей о этом! Словно она какая-то непристойная женщина...

- Нина, Нина, это все неважно, - вдруг принялся горячо уверять ее Антон, привлекая в свои объятия. - Если только ты будешь со мной, если ты будешь моей...

Глава 17. Компромиссы

Второй раз был уже не таким восхитительным, как первый - возможно, оттого, что Антон ждал от него повторения чуда, но чудо ведь не случается всякий раз. Нина была явно удручена, хотя и старалась это скрыть, а сам Антон пытался понять, где он промахнулся, что так сильно расстроил возлюбленную. Неужели это все из-за предложения? Она такая деликатная и милосердная - может быть, она переживает, что сделала ему больно своим отказом? Смешная! Чтобы сделать ему больно, ей понадобился бы лом и еще как минимум две Нины для силы удара. Он мог бы многое снести ради нее - теперь он был уже вполне уверен, что это и есть любовь, хотя эта привязанность и доставляла ему огромное количество сомнений, мучений и дискомфорта. Вообще, это чувство приносило Антону больше гнева, печали и недоумения, чем радости и удовольствия, но парадокс состоял в том, что отказаться от любви было совершенно немыслимо.

На какое-то время Нина смирилась со своим положением пленницы в его квартире: перевезла к нему немного своих вещей, изгнала оттуда уборщицу и стала наводить порядок сама. Взялась за чтение, вышивание, йогу и изучение кондитерского искусства. Никогда еще у Антона в его холостяцком жилище не пахло так вкусно, и хотя он не любил сладкое, аромат выпечки ему очень нравился, и он исправно пробовал каждый новый вид угощения. В противоположность его прежней жизни, весь рабочий день он жил ожиданием возвращения домой, на душе у него теплело, когда он вспоминал, что его там ждут. Эти вечера, которые они проводили вдвоем, в обнимку смотря дома кино, посещая тренажерный зал, какой-нибудь концерт или кафе, стали настоящим наркотиком для Антона. Его привязанность к Нине постоянно крепла и усиливалась. Сама она, кажется, тоже была всем довольна и весела, но как-то у них случился один сложный разговор, который, кажется, задел ее за живое. Они гуляли по набережной - Антон не очень любил это бесцельное занятие, но Нина всегда настаивала на том, что ему необходимо бывать на свежем воздухе - и стали свидетелями сцены, где мать пыталась урезонить своего раскапризничавшегося маленького сына, который закатил истерику на пол-улицы.

- Не понимаю, зачем это нужно, - покачал головой Антон, когда они с Ниной миновали место действия.

- Ты про что? - не поняла она.

- Про детей.

- Ты не понимаешь, зачем люди заводят детей?

- Абсолютно.

Нина снисходительно усмехнулась:

- Ну, как минимум, им велят инстинкты.

- Человек тем и отличается от животных, что может контролировать свои инстинкты.

- Да зачем? То есть, я хочу сказать, что дети - это прекрасно, естественно, это счастье - иметь детей, видеть, как они растут... они придают жизни смысл и становятся продолжением своих родителей и утешают их в старости...

- Не вижу никакого счастья в бесконечных истериках и капризах, в бессонных ночах и всех прочих заморочках. К смыслу моей жизни они никак не относятся. А все остальное - дело случая, ты никак не заставишь их продолжать свои дела или общаться с тобой, когда ты состаришься. Но самое главное - эти говнюки стягивают на себя все внимание матери...

- Какие ужасные вещи ты говоришь! - ахнула Нина. - Ты что же, не собираешься заводить детей?

- Однозначно нет. Я бы хотел, чтобы все твое внимание принадлежало мне, а не нашим детям.

Нина долго молчала, видимо, переваривая его слова - это был плохой признак. Когда ей не нравилось то, что он говорил, она обыкновенно принималась спорить и разубеждать его, но если она затаилась, значит, считает проповедь обреченной, а его - безнадежным. И зачем это он прямо высказался на эту болезненную для любой женщины тему?