Эгоманьяк (ЛП)

— Я бы дал им более реалистичный совет, чем «Расстояние — всего лишь способ проверить, как далеко может путешествовать любовь». Это кучка дерьма. Где ты это вычитала? На открытке Hallmark?

Я выпучила глаза.

— И в чем заключается твоя идея реалистичного совета?

— Она проста. Найми хорошего адвоката по разводам. Отношения на расстоянии не работают.

— Я так понимаю, у тебя такие отношения были, и это тебя разрушило, поэтому ты считаешь, что всех остальных ждёт та же участь?

— Не совсем. У меня никогда не было отношений на расстоянии. Знаешь почему? Они не работают. А знаю я это из опыта. А какой у тебя опыт в сфере таких отношений?

— Я изучала пары годами. Думаю, у меня в этой сфере больше опыта, чем у тебя.

— Правда?

Дрю идёт в своё файлохранилище и выносит оттуда большой пластиковый скоросшиватель. Он кладёт его на свой стол.

— Моррисон. Счастливо женат четырнадцать лет. Развёлся два года назад. За три года до развода Дэн Моррисон получил должность регионального торгового представителя. Больше денег и как следствие — его жене больше нет нужды работать. Четыре ночи в неделю в дороге, но Дэн ни разу не пропустил ночь свиданий со своей женой по пятницам и преодолевал расстояния в сорок миль в выходной в воскресенье, чтобы помочь своему тестю принять ванную. Но знаешь, что он пропустил? Каждый вторник, среду и четверг, когда миссис Моррисон трахала своего инструктора по теннису, Лэира.

Я продолжила зло глазеть на него, тогда он открыл еще один ящик и достал оттуда папку, бросив ее сверху на папку Моррисона.

— Лорин. Счастливо женат на протяжении шести лет до переезда его офиса из Нью-Йорка в Джерси. Восемьдесят миль. Не так далеко. Но Эл Лорин работал по шестнадцать часов в день несколько раз в неделю. У его суки-жены Митси был чуткий сон, поэтому когда он задерживался на работе допоздна, то спал на диване в офисе, не желая будить свою принцессу-жену. Однажды ночью, когда предполагалось, что он останется в офисе, Эл пришел домой, потому что соскучился по Митси. Он обнаружил свою жену на четвереньках в их постели с загнанным глубоко в нее членом соседа. У соседа теперь есть его собака и жена, а Эл превратился в алкоголика и потерял работу в Нью-Джерси.

Он потянулся к тому же ящику и вытянул из него еще одну папку.

— МакДюн. Шестилетний брак. Эрин на время переехала в Дублин, чтобы позаботиться о своей матери, которая впала в депрессию после смерти ее отца. Развелась с Лиамом ради парня, похожего на леприкона, потому что нашла родственную душу на родине. Вот так и полагайся на большое расстояния с целью позаботиться о душе своей матери.

Дрю дотянулся до нижней тумбочки и открыл ее. В этот раз я его остановила.

— Тебе вообще стоит рассказывать мне хоть что-то из этого? Слышал когда-нибудь о доверии?

— Я изменил имена, чтобы защитить не таких уж чертовски невинных. Веришь или нет, но в отличие от супругов моих клиентов у меня есть некоторая этика. — Он указал на кабинет. — Хочешь услышать больше? Мне кажется, тебе на самом деле понравится история лейтенанта О’Коннора. Она по-настоящему мелодраматична. Его жена трахалась с его братом, пока он был в Ираке, и она…

Я снова прервала его.

— Я уловила. Но ты упускаешь тот факт, что этих разводов могло и не произойти, если бы пары обратились за консультацией.

Дрю смотрел на меня.

— Ты в самом деле веришь, что все браки могут быть спасены?

Я поразмыслила над вопросом с минуту, прежде чем ответить.

— Не все. Но, думаю, большинство могут, да. Расположенность к общению может исправить множество ситуаций.

Дрю покачал головой.

— Это так наивно. К тому же я владею недвижимостью на Парк Авеню, которую ты можешь снять за две штуки в месяц.

— Пошел ты, — прошипела я и ворвалась в свой кабинет.

Остальную часть дня моя дверь была закрыта. Меня напугал стук почти в семь вечера, когда я работала над своими кривобоко сделанными записками с сегодняшней консультации. Я хранила электронные записи по каждому пациенту.

— Входи.

Дверь приоткрылась немного, достаточно только для того, чтобы просунуть в нее руку, которая, собственно, и появилась. Рука, размахивающая чем-то белым. Дрю.

Чем он машет? Это что… трусы?

Я целый день носила в себе груз злости после нашей жаркой перепалки, и он уже начал на меня давить. Этот жест принес столь необходимую легкость.

— Входи, — повторила я.

Он приоткрыл дверь еще на пару дюймов. На этот раз к его машущей руке присоединилась голова.

— Ты ведь уже не злишься и не собираешься применить на мне свои безумные приемы Крав Мага?

Я рассмеялась:

— Мне бы стоило. Ведь ты заслуживаешь, чтобы тебе надрали задницу, но я воздержусь.

— Полагаю, что я должен попросить прощения у тебя за некоторые сказанные мной сегодня вещи?

Я откинулась в кресле.

— Должен.

Он повесил голову. Жест, напомнивший мне маленького мальчика, устроившего своей собаке душ из красной краски. Это было мило. Он был милым, но я все равно собиралась заставить его пресмыкаться. Его голова была все еще опущена, когда он посмотрел на меня из-под своих темных ресниц.

— Прости за сегодня.

— За что конкретно ты извиняешься?

Он роняет голову.