Эгоманьяк (ЛП)

В его голосе появилось облегчение.

— Предпочитаешь, чтобы я называла тебя как-то иначе?

— Не знаю. Какие еще есть варианты?

— Хммм… Давай-ка посмотрим… Как насчет «Мужчина, дарящий мне многочисленные оргазмы»?

— Звучит как индейское имя.

Я рассмеялась.

— Как насчет «Арендодатель с привилегиями» или «капитан Пролактинатор»?

— Можешь как угодно называть меня перед Профессором Придурком, пока он знает, что ты моя.

Моя. Мне нравилось, как это звучало. Не знаю, как это произошло. Отношения зародились в середине ссоры и расцвели, когда он склонил меня над своим столом, но независимо от того, как дошли до этого момента, каким-то образом мы это сделали. И я поняла, что больше нигде не хотела бы быть.

— Ты один?

— Роман внизу в баре. Бармен — женщина. Не думаю, что он скучает по моей компании.

— Ладно, хорошо, — потянулась к ночному столику и открыла ящик. — Ты это слышал?

— Только не говори, что он снова стучит.

Вытянув вибратор из ящика, я решила, что после этих ужасных двух дней Дрю требуется отвлечься. Я включила его и поднесла ближе к телефону на несколько секунд, перед тем как спустить его ниже по телу.

— Это…

— Мой вибратор. Ему было одиноко последние несколько недель.

Дрю зарычал.

— Блядь. Мне бы хотелось быть рядом и смотреть на тебя.

— Думаю, мне бы понравилось. Может, когда вернешься.

— Не «может». С самолета я еду прямиком к тебе.

Его реакция распалила меня. Я прошлась вибратором по клитору и заговорила надломившимся голосом.

— Как насчет того, чтобы для начала ты кончил другим способом?

Глава 38

Дрю

— А у нее есть яйца, — не слишком тихо шептал мне Роман, пока Алекса, улыбаясь нам, прогуливалась по суду со своим адвокатом Аттикусом Карлайлом.

Мои руки сжались в кулаки. После полутора дней напрасных поисков Алексы, я не знал, откуда взялось удивление, что она выбрала этого мудака. Я ненавидел этого мерзкого чувака почти так же сильно, как она ненавидела меня. Он был помесью хорошего южного мальчика с тягучим произношением, галстуком-бабочкой и Богом в своих вступительных и заключительных речах. Он также был единственным адвокатом, которому я проиграл судебное дело. И нам посчастливилось получить в судьи того, кто наложил на меня санкции в результате того разгрома. Начинало казаться, что это не было совпадением.

Мне нужно сохранить хоть какое-то подобие спокойствия, оставшееся у меня, чтобы я смог хотя бы взглянуть на другую сторону зала суда. Судья Уоллифорд занял место, и пристав назвал номер нашего дела. Он несколько минут читал в очках, съехавших на кончик носа, затем поднял взгляд.

— Так-так-так, поглядите-ка, что у нас тут. Кажется, трое из нас танцевали этот танец прежде (пре-ежде-е), не так ли?

— Да, ваша честь, — ответил я.

— Конечно, ваша че-е-есть. Рад снова вас видеть, — протянул адвокат второй стороны.

Уоллифорд перетасовал какие-то бумаги и снял очки, затем откинулся в кресле.

— Мистер Джаггер, почему вы считаете, что это дело должно рассматриваться в суде Нью-Йорка вместо этого суда в Атланте? Вы не верите в то, что колеса правосудия здесь крутятся на той же скорости, к которой вы, северяне, привыкли?

Как, черт возьми, должен был на это ответить? Я подал ходатайство о смене штата, в котором будет рассматриваться дело, на основании места жительства сторон. Прочистив горло, заговорил:

— Нет, ваша честь. Уверен, что данный суд проделал хорошую работу по каждому из рассмотренных дел, но поскольку мы с истцом являемся жителями Нью-Йорка, я считаю, что надлежащей юрисдикцией будет суд Нью-Йорка. В соответствии с нашим соглашением…

Вмешался Карлайл:

— Ваша че-е-есть, мой клиент — житель прекрасного штата Джорджия. Она родилась и выросла здесь. На протяжении короткого брака с мистером Джаггером она была временным жителем Нью-Йорка, но недавно купила дом в округе Фултон, и это штат ее проживания. — Он поднял какие-то бумаги и продолжил: — У меня здесь есть копия документа на ее новый дом, водительское удостоверение, выданное в Атланте, и копия договора аренды, подтверждающая ее временное проживание в Нью-Йорке. Вы увидите, что даже договор аренды был не на имя миссис Джаггер.

— Чушь собачья. Аренда была на мое имя, потому что я ее оплачивал. Она прожила там два года.

Еще даже не закончив, я знал, что совершил огромную ошибку своим импульсивным порывом.

Судья Уоллифорд погрозил пальцем.

— Я не потерплю такой речи в своем зале. Вы, северяне, может и находите приемлемым такое общение, но это не прокуренный бар или какая-то подворотня. Уважайте это место. Предупреждаю, мистер Джаггер. После вашей последней выходки в этой комнате вы на коротком поводке.