Егор Гайдар

Кипят страсти в этом огромном зале, на трибуну выходят ораторы, многочасовое заседание все длится, но постепенно становится понятно – Гайдар безальтернативен. Он – единственное «лицо» российской демократии, которое устраивает всех. Людей карьерных – потому что он был в правительстве и сейчас ему близок. Правозащитников и активистов, таких как Шабад, Ковалев, Осовцов, Шнейдер – за его четкую, мужественную позицию в октябре 93-го. Всем понятно, что Гайдар – это интеллигент во власти, при этом человек чести, и поэтому он должен быть во главе фракции.

Но далеко не всё тут, в Киноцентре, так уж безоблачно, далеко не абсолютно ясная здесь погода.

Демократы уже разделились, уже раскололись, хотя демократия в России делает еще только первые шаги.

Но почему?

Прежде чем мы доберемся до первых вариантов ответа, зададим себе еще один, попутный, так сказать, вопрос: а почему именно демократы, а не либералы?

Ведь сейчас российские оппозиционеры, отстаивающие демократические ценности (а многие из них начинали еще тогда, в 90-е), называются только «либералами», так их называют и в государственных СМИ, да и сами они себя так зовут!

Между тем Гайдар – если внимательно читать его сочинения, его мемуары, многие его интервью – в 90-е всегда называет себя и своих соратников именно «демократами». Российскими демократами.

Термин «либерализм» (либеральный, либеральная) возникает у него лишь в связи с экономикой. Либеральная экономика. Либеральные экономические теории. Может быть, «либеральные ценности»? Но и это в связи с теоретическими спорами, не более.

В применении к текущей политике – речь о либералах вообще не идет. «Либеральной» называла себя лишь партия Жириновского, та, что отстаивала презираемый демократами лозунг «Россия для русских». Если говорить даже о ярлыках и ругательствах, то Ельцина, Гайдара и его товарищей никто не называл тогда «либерастами», только «дерьмократами». А русский язык не обманешь.

Ярлык «либералы» прилепился уже потом, к началу 2000-х. Когда возникли «Союз правых сил», «Правое дело» и другие партии, противопоставлявшие себя условно «левым», социалистическим и коммунистическим движениям. Сам же Гайдар спорил с Михаилом Ходорковским в 2004 году именно по поводу судьбы либерализма.

Гайдар боролся не просто за экономическую, но и за политическую свободу для всех. За народовластие. За честные и свободные выборы. За представительство в парламенте всех точек зрения, всех общественных сил. То есть боролся он прежде всего за демократию, без которой невозможен либерализм, в том числе в экономике. Многие из его соратников и последователей надеялись именно на то, что экономический либерализм утвердится без демократии или даже с помощью «русского Пиночета». Гайдар никогда в такой сценарий не верил.

А пока вернемся в то бесснежное 9 января, в Киноцентр, где Гайдара, после всех дискуссий и страстей, выбирают лидером парламентской фракции, по сути, председателем партии.

Что с ним случилось к этому моменту?

Ну, прежде всего – он снова ушел из правительства. Вернее, готовился из него уйти.

…20 января 1994-го Виктор Черномырдин созвал пресс-конференцию. Тогда им была произнесена по-своему знаменитая фраза: «Время рыночного романтизма завершено». Звучала она гулко, как в пустоте. Двойная отставка знаковых реформаторов: первого вице-премьера Егора Гайдара и вице-премьера и министра финансов Бориса Федорова – действительно образовала пустоту в кабинете министров. Из реформаторов в правительстве остался только Анатолий Чубайс.

Политический ресурс Ельцина и поддержавших его демократов и центристов, образовавшийся после разгона съезда и преодоления кризиса двоевластия, был, по мнению Гайдара, президентом растрачен. Егор был бескомпромиссен, он требовал «дожимать» противника, настаивать на своей политической победе, внести ясность в расстановку сил. Ельцин, как всегда после своей сокрушительной победы, надолго погрузился в раздумья. Он никуда не торопился…

Ничего из того, на чем настаивал Гайдар еще до декабрьских выборов в Думу и до принятия новой Конституции, не было сделано.

Егор советовал принять несколько важных кадровых решений, в том числе в регионах, нанести удары по промышленным лобби, сократить численность армии, всерьез заняться бывшим Комитетом госбезопасности, лишив его остатков власти, запретить пропаганду фашизма и коммунизма, тем самым де-факто маргинализировать националистов, провести аграрную реформу и начать реформы структурные, в частности, социальной сферы. Все это было им высказано в многочисленных статьях и интервью.

Условия были благоприятными еще и потому, что Борис Федоров, назначенный Ельциным вице-премьером сразу после первой отставки Гайдара в декабре 1992 года, проводил бескомпромиссно жесткую политику (словно бы в отместку за устранение Егора). В результате чего, по оценке Андерса Ослунда, «к концу 1993 года Россия была готова воспринять полноценную политику стабилизации».