Егор Гайдар

Как свидетельствовал Евгений Ясин, «в переговорах по составу нового правительства участвовали и Чубайс, и Кириенко, и Гайдар. Это была, насколько я понимаю, линия, нацеленная против большей части олигархов и одновременно против Черномырдина, который дружил с ними на предыдущем этапе».

Но был и еще один, главный мотив: в экономике – очень серьезные проблемы; возможно, Ельцин полагал, что «Степаныч», оставшись без своих замов, с надвигающимся кризисом не справится. Хотя, как заметил Евгений Ясин, «честно говоря, снимать тогда Черномырдина было бессмысленно. Кризис все равно бы разразился. И все равно бы снес кабинет министров».

Кириенко был утвержден Думой премьером 24 апреля 1998 года, причем только с третьего раза.

До начала августа 1998-го, считал Гайдар, сохранялась серьезная возможность того, что удастся добиться стабилизации. Но здесь следует посмотреть на ситуацию глазами инвестора: правительство вроде бы все пытается делать правильно, МВФ собирается выделить деньги, однако ни один закон, направленный на выравнивание ситуации, парламент не пропускает. Ну и как тогда правительство собирается реализовывать эти меры? Доверие падает, деньги в долг на рефинансирование ГКО не выдаются. «После этого, – говорил Гайдар, – начинается массовое изъятие валюты из резервов Центрального банка, ситуация выходит из-под контроля». Увы, пирамида ГКО в значительной степени финансировалась иностранными игроками.

Как заметил Сергей Васильев, «если бы в России к тому времени был плавающий курс рубля, то проблема могла быть решена простой девальвацией. Однако валютный коридор в это время уже стал политической священной коровой, и отказ от него мог иметь серьезные политические же последствия. Получилось так, что механизм валютного коридора, который позволил ускорить стабилизацию в 1995–1996 годах и привлечь значительные средства с мирового рынка, теперь стал политической ловушкой».

…12 мая 1998-го Гайдар прилетел из Японии с абсолютным ощущением того, что кризис, в том числе подталкиваемый проблемами на азиатских рынках, вот-вот войдет в пиковую фазу.

Уже на следующий день предчувствия Гайдара оправдались: рухнула индонезийская рупия, в Индонезии начались беспорядки. Егор считал, что в те дни кабинет министров медленно реагировал на происходящее, по его словам, «не видели масштаба угрозы, не понимая того, как быстро это все взорвется». Ждать долго не пришлось: 15 мая состоялся обвал и на российском рынке – резко подскочила доходность ГКО, курс акций полетел вниз.

Вообще говоря, Гайдар был одним из немногих, кто понимал всю серьезность ситуации. Правительство, конечно, не было расслабленно, однако не все его представители понимали, например, до какой степени на развитие событий может повлиять кризис в Азии, какую роль в помощи России могут сыграть западные чиновники. В апреле 1998-го представители аппарата Кириенко (то есть чиновники, прибывшие с ним из Нижнего Новгорода) отказали во встрече с премьером одному из самых влиятельных экономистов мира, замминистра финансов США Ларри Саммерсу, который мог решать ряд вопросов в пользу России в дискуссиях о предоставлении помощи со стороны МВФ. В результате вся американская команда сидела, по словам Сергея Васильева, «в совершенно офигевшем от такого приема состоянии». Аппаратчики решили, что замминистра финансов США – слишком мелкая сошка.

В течение преддефолтных месяцев Гайдар не участвовал в официальных встречах и переговорах с чиновниками МВФ – это было дело бюрократии. Но в ходе кризиса, как говорили участники процесса, Егор «не вылезал из кабинета Чубайса». Анатолия Борисовича те же самые олигархи, что вели против него войну, попросили вернуться в строй еще 16 июня 1998-го. Несмотря на то, что Чубайс уже работал главой РАО «ЕЭС России», его уговорили стать спецпредставителем президента на переговорах с МВФ и Всемирным банком. Скатывавшаяся в кризис экономика нуждалась в финансовой поддержке международных организаций, причем в предельно сжатые сроки.

24 июля МВФ все-таки выделил кредит в 11,2 миллиарда долларов, но пока, в силу неясности российских политических обстоятельств, то есть результатов разборок правительства с думским большинством, ограничил реальные выплаты первым траншем в 4,8 миллиарда. Работали почти круглосуточно. Сергей Васильев, который согласовывал позиции кабинета министров России и международных финансовых организаций, от напряжения загремел в середине июля в больницу под капельницу…

Дума, для которой ситуация складывалась как нельзя лучше – поражение правительства означало ее победу, – так и не утвердила программу стабилизационных мер, и рынок, не глядя, проглотил транш МВФ и продолжил падение. В субботу, 11 июля, из отпуска срочно возвращались Анатолий Чубайс и глава ЦБ Сергей Дубинин. Характерен состав экономистов, которые ожидали их для мозгового штурма: министр финансов Михаил Задорнов, зампред ЦБ Сергей Алексашенко, замминистра финансов Олег Вьюгин и Егор Гайдар.