Егор Летов и группа «Гражданская оборона»

Максим Семеляк, журналист, близко друживший с Летовым в 2000-е годы, писал, предваряя это переиздание: «“Коммунизм” – это зазеркалье “ГО”; при всей их несомненной молекулярной идентичности “Коммунизм” куда активнее погружен в сферу бессознательного: не коллективного, но собственно коммунистического бессознательного. Егор Летов однажды назвал свои поздние альбомы “снами о войне” – в этом смысле альбомы “Коммунизмы” можно воспринимать как некие сны самой “Гражданской Обороны”. “Хроника пикирующего бомбардировщика” потому многим кажется самым знаменательным альбомом “Коммунизма”, что в нем как раз и случается это самое взаимопроникновение реальности и сна – в каждой композиции. Все, в сущности, просто – без “Коммунизма” нельзя понять музыку “Гражданской Обороны”, а без “Гражданской Обороны” нельзя понять местную музыку вообще».

Ленинград, БКЗ «Октябрьский», 20 февраля 1990 года, Егор Летов, концерт памяти Александра Башлачева, фото Юрий Чашкин.

Распад

Весной 1990 года Егор принял решение распустить «Гражданскую Оборону». Последнее выступление группы состоялось 13 апреля в Таллине, его аудио- и видеозаписи, выпущенные годы спустя, известны как «Последний концерт в Таллине». А последним студийным альбомом этого периода «ГО» стала пластинка «Инструкция по выживанию», записанная Летовым с помощью Игоря «Джеффа» Жевтуна и Кузьмы с 31 марта по 4 апреля и целиком состоящая из песен Романа Неумоева и его коллег по «ИПВ».

Егор Летов: «Идея возникла после телефонного разговора с Ромычем, верховным главой “ИПВ”, в котором он крайне красноречиво открестился от всего им безбожно созданного на поприще рок-н-ролла и категорически, наотрез отказался когда-либо и как-либо участвовать в записи собственных, сочиненных в 87–88 годах, но так и не записанных либо записанных до смешного неудачно замечательных песен (“Непрерывный суицид”, “Родина – смерть”, “Все пройдет”, “Хуй” и пр.). На мой вопрос: “Можно ли нам, «ГО», использовать в таком случае весь этот пестрый и горький скарб?” – Ромыч ответил не просто утвердительно, но и дал свое полное и абсолютное разрешение делать со своим материалом все что угодно, что и было претворено в реальность буквально в течение нескольких последующих дней, – никто не успел и рта разинуть. Я редко в своей жизни пел с большим кайфом и освобождением: после практически каждого дубля срывался голос и приходилось буквально ПРОЖИГАТЬ глотку каленым кипятком, чтобы приступить к следующему. После очередной записанной песенки следовало новое повторение весьма болезненной процедуры. Под конец горло у меня так распухло, что “Хуй” пришлось петь Джеффу, что он и исполнил столь НАИГЕНИАЛЬНЕЙШЕ, что это пришлось признать даже самому авторитетному Автору впоследствии.